— Людмила Ивановна, мне так удобнее…
— Ах, что ты понимаешь! — махнула рукой свекровь. — Я полжизни кухнями заведовала, знаю, как правильно. А ты молодая ещё, научишься.
Сергей сидел за столом с газетой, делая вид, что ничего не слышит. Марина посмотрела на него — может, скажет что-то? Защитит? Но он лишь перевернул страницу.
— Серёжа, а почему у вас хлеб в такой старой хлебнице? — продолжила Людмила Ивановна. — У меня в Чусовом была лучше. Жаль, не захватила.
— Мам, а может, не будем сразу всё перестраивать? — наконец подал голос Сергей.
— Это я-то перестраиваю? — обиделась Людмила Ивановна. — Я просто хочу помочь невестке порядок навести. Видишь же, как тут всё запущено.
Марина допила кофе и встала. На кухне больше не осталось места для неё — каждый уголок теперь принадлежал Людмиле Ивановне. Даже холодильник она уже успела переставить по-своему.
— Я на работу, — сказала Марина.
— А ужин кто готовить будет? — спросила свекровь. — Я, конечно, могу, но не знаю, что вы любите…
— Марина готовит, — ответил Сергей. — Она хорошо готовит.
— Хорошо, — согласилась Людмила Ивановна, — но я буду помогать. Научу кое-каким секретам.
Марина вышла из квартиры и на лестнице остановилась. Впервые за много лет ей не хотелось домой.
— Мама, ты выглядишь ужасно, — сказала Лера, наливая чай в любимые Марининые чашки с розочками.
Они сидели на кухне в Лериной съёмной однушке в Екатеринбурге. Марина приехала в выходные — первый раз за месяц выбралась из дома.
— Не сплю хорошо, — призналась Марина. — Людмила Ивановна встаёт рано, гремит на кухне. А потом весь день… советы, замечания. Я уже боюсь что-то делать в собственном доме.
— А папа что говорит?
— Папа ничего не говорит. Для него мать — святое. А я… — Марина помолчала. — Я, наверное, просто привыкла к тишине.
— Мам, — Лера накрыла мамину руку своей, — ты сама себя обесцениваешь. Всегда так было.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты никогда не говоришь, что тебе не нравится. Никогда не настаиваешь на своём. Помнишь, в детстве я хотела заниматься танцами? А папа сказал — математика важнее. Ты согласилась, хотя видела, как мне хотелось.
Марина вспомнила. Лера тогда плакала, но Сергей был непреклонен. А она… она действительно промолчала.
— Может, он был прав…
— Мам! — Лера всплеснула руками. — Ты опять! Ты всегда находишь оправдания всем, кроме себя. Твоё мнение тоже важно. Твои желания тоже имеют право на жизнь.
— Семья — это когда учитывают всех. А не когда одна женщина тихо страдает, лишь бы другим было хорошо.
Марина посмотрела в окно. Дождь стучал по стеклу, и вдруг ей захотелось остаться здесь навсегда. В этой маленькой квартирке, где никто не двигал её чашки и не учил жить.
— Не знаю, что делать, — шепнула она.
— Скажи папе, что так жить не можешь. Скажи прямо.
