Инга молча прошла мимо. Её собственный дом становился чужим пространством, где она была гостьей.
Потом Рита записала Машу в школу по их адресу.
— Ну что, удобнее же! А то каждый день через весь город возить. Временно же, недолго, — объяснила она, когда Инга возмутилась.
Вечерами теперь к ним приходили родители одноклассников — знакомиться, обсуждать школьные дела. Инга пряталась в единственной оставшейся ей комнате и слушала чужие голоса в своём доме.
Инга сидела на краешке стула в собственной кухне и пила чай из чашки, которую ей любезно разрешили взять. Рита хозяйничала у плиты, Вадим читал газету, развалившись на её любимом месте, Маша завтракала, раскидав по столу учебники.
— Слушай, Инг, — Рита присела рядом, понизив голос. — У меня тут идея появилась. А что, если нам такую схему сделать — ты мне комнату сдаёшь официально? Ну, по договору. Я тебе буду платить, скажем, тысяч пятнадцать в месяц, а я окончательно обустроюсь. Тебе доход, мне жильё. Удобно же!
Инга поперхнулась чаем. Она смотрела на Риту и не верила услышанному.
— Ну обычно! Я арендатор, ты арендодатель. Цивилизованно всё, по-людски. Квартира у тебя большая, места всем хватит. А деньги лишними не бывают.
Вадим поднял глаза от газеты:
— Правильная мысль. Недвижимость должна работать.
Что-то щёлкнуло внутри Инги. Не сломалось — именно щёлкнуло, как выключатель. Она медленно поставила чашку на стол и посмотрела на золовку.
— Что нет? — не поняла Рита.
— Нет. Не буду я тебе комнату сдавать. И вообще — собирайтесь. Сегодня же.
— Ты что, с ума сошла? — Рита вскочила. — Мы же договаривались!
— Мы договаривались на две недели. Прошёл месяц. Ты переставила всю мою мебель, привела мужика жить, записала дочь в школу и теперь предлагаешь мне арендовать собственную квартиру.
— Это не мои проблемы, Рита. До вечера, пожалуйста.
Инга встала и пошла в свою комнату. Руки дрожали, сердце колотилось, но впервые за месяц она чувствовала, что дышит полной грудью.
К вечеру квартира опустела. Рита уехала, громко хлопнув дверью и наговорив гадостей про «чёрствую душу» и «как же так можно с родными». Маша плакала, Вадим грузил чемоданы, бурча что-то про «неблагодарность».
Инга стояла у окна и смотрела, как они грузят вещи в машину. Чувство вины давило на плечи — а вдруг правда слишком жестоко? Вдруг надо было потерпеть?
