В субботу утром не выдержала. Оделась, взяла сумку и поехала на другой конец города, к нотариусу.
— Хочу отменить дарственную, — сказала я секретарю.
— Вам нужно будет согласие второй стороны.
Марина не сразу согласилась приехать. Долго спрашивала, зачем мне это нужно, говорила, что я совершаю ошибку. Но в конце концов приехала.
— Ты уверена? — спросила она, когда мы сидели в приемной нотариуса.
— А если он все-таки…?
— Тогда буду знать, что ошиблась в человеке. Но хотя бы не буду жить с враньем.
Документы переоформили быстро. Квартира снова стала моей — официально и по факту. Я вышла на улицу и почувствовала, как с плеч свалился огромный груз.
Теперь оставалось самое сложное — поговорить с Андреем.
В воскресенье вечером я снова поехала в общежитие. На этот раз захватила с собой термос с борщом и пирожки, которые испекла с утра.
Андрей открыл дверь удивленно.
Он пропустил меня, как и в прошлый раз. Комната не изменилась, только на столе появились какие-то бумаги — наверное, искал постоянную работу.
— Принесла поесть, — сказала я, ставя термос на стол. — Ты же не готовишь ничего.
— Спасибо. — Он сел на кровать, посмотрел на меня. — Но ты же не за этим пришла.
— Не за этим. — Я достала из сумки свежие документы, положила на стол. — Переоформила квартиру обратно на себя.
Андрей взял бумаги, пробежал глазами.
— Потому что поняла — жить с враньем невозможно. Даже если оно кажется разумным.
— Теперь хочу предложить тебе вернуться домой.
— Под какими условиями?
— Без всяких условий. Просто вернуться. Как родственник, как семья.
Он молчал, перебирая документы в руках.
— Тетя Лена, а если я действительно окажусь таким, каким ты меня боялась увидеть? Если попытаюсь отнять квартиру?
— Тогда буду знать, что ошиблась. Но попробовать стоит.
— Потому что без доверия жизнь превращается в ад. Я это поняла за эту неделю.
Он встал, подошел к окну. За стеклом виднелись строительные краны, недостроенное здание торгового центра.
— Знаешь, — сказал он, не оборачиваясь, — когда жил у тебя, я впервые за долгое время почувствовал себя дома. Не в гостях, не на временной квартире — дома.
— Значит, это было не зря.
— Но теперь все изменилось.
— Не все. Ты по-прежнему мой племянник. А я — твоя тетя, которая наделала глупостей, но готова их исправлять.
Он повернулся ко мне.
— А если между нами больше никогда не будет того доверия, что было раньше?
— Тогда будем строить новое. Может быть, даже более крепкое.
Мы стояли в маленькой комнате общежития и смотрели друг на друга. За окном садилось солнце, и в комнате становилось темно.
— Хорошо, — наконец сказал он. — Попробуем.
Тихий вечер на балконе
Прошел месяц с тех пор, как Андрей вернулся домой. Не скажу, что все сразу стало как прежде — что-то изменилось между нами. Мы стали осторожнее в словах, внимательнее друг к другу. Но, возможно, это и к лучшему.
Он устроился на постоянную работу — мастером на мебельную фабрику. Работа ему нравилась, и это было видно по тому, как он рассказывал вечерами о своих проектах, о том, что удалось сделать за день.
Я тоже изменилась. Стала более открытой, перестала прятать свои страхи и сомнения. Если что-то беспокоило — говорила прямо. Андрей отвечал тем же.
В тот вечер мы сидели на балконе, пили чай. Было начало октября, но еще тепло. Листья на деревьях пожелтели окончательно, и весь двор был похож на картинку из детской книжки.
— Тетя Лена, — сказал Андрей, ставя чашку на маленький столик, — а помнишь, ты спрашивала, что я планирую на будущее?
— Так вот, я решил остаться здесь. В Старом Осколе. Если ты не против.
— А как же собственное жилье? Ты же говорил, что будешь снимать.
— Говорил. Но понял, что не хочу жить один. Привык к тому, что есть с кем поговорить вечером, есть кому рассказать о работе.
— А я привыкла к тому, что дом не пустой, — призналась я. — Что кто-то помогает по хозяйству, что не страшно болеть — есть кому чай принести.
— Тогда получается, что мы друг другу нужны.
Мы помолчали. Со двора доносились голоса детей, где-то играла музыка.
— Знаешь, что я понял за это время? — продолжал Андрей. — Семья — это не только кровное родство. Это еще и выбор. Выбор быть вместе, несмотря на ошибки и недопонимания.
— Мудрые слова для тридцатидвухлетнего, — улыбнулась я.
— Развод научил. А еще научил ценить тех, кто рядом не из корысти, а просто потому, что так правильно.
В дверь позвонили. Я пошла открывать — это была Марина. Она пришла, как обычно, без предупреждения, с тортом в руках.
— А что это вы тут семейные советы держите? — спросила она, проходя на кухню.
— Да так, разговариваем, — ответила я. — Садись, чай пить будем.
Мы втроем сели за стол на балконе. Марина разрезала торт, разложила по тарелкам.
— Ну что, Андрей, — сказала она, — прижился у нас?
— Прижился, — кивнул он. — И планирую дальше приживаться.
— Это хорошо. А то я уж думала, что Лена совсем одна останется.
— Не останется, — сказал он, глядя на меня. — Семья должна держаться вместе.
— Особенно когда она не идеальная, — добавила я. — Но настоящая.
Марина посмотрела на нас, потом улыбнулась.
— Ну и слава богу. А то я уж волновалась.
Мы ели торт, пили чай, говорили о разном. За окном стемнело, во дворе зажглись фонари. А на нашем балконе было тепло и уютно — так, как бывает только дома.
Когда Марина ушла, а посуда была помыта, мы с Андреем снова вышли на балкон. Ночь была звездная, воздух свежий.
— Тетя Лена, — сказал он, — спасибо.
— За то, что поверила мне второй раз. За то, что не побоялась ошибиться.
— А тебе спасибо за то, что простил. И за то, что вернулся.
— Куда я денусь? — Он улыбнулся. — Дом есть дом.
Я посмотрела на него и поняла, что он прав. Дом — это не стены и не документы на квартиру. Дом — это люди, которые выбирают быть вместе. Несмотря ни на что.
И у меня наконец-то есть настоящий дом.
Другие читают прямо сейчас
