Лариса вытирала очередной стол, когда дверь кафе распахнулась с таким энтузиазмом, что колокольчик над входом задрожал в панике. Михаил. С букетом белых роз — тех самых, что она когда-то назвала красивыми, ещё в самом начале их отношений.
— Ларочка! — он сиял, как школьник, получивший пятёрку по математике. — Я сделал это!
Она замерла, держа в руках мокрую тряпку. Сердце ухнуло куда-то вниз, в область желудка.
— Что… что ты сделал? — голос звучал странно, словно она говорила через вату.
— Подал заявление в ЗАГС! — Михаил шагнул к ней, протягивая цветы. — Мы поженимся через месяц! Представляешь? Я даже дату красивую выбрал — пятнадцатое число.
Букет повис в воздухе между ними. Она смотрела на белые лепестки и вдруг почувствовала, как холод подкрадывается к позвоночнику. Странный, знакомый холод. Тот самый, что приходил к ней по ночам после развода, когда она лежала в пустой постели и думала: «Никогда больше. Никогда не буду зависеть от чужих решений».
— Михаил, — она наконец взяла цветы, но руки дрожали. — А ты… ты не подумал со мной посоветоваться?
— Но мы же говорили об этом! — его улыбка чуть померкла. — Ты сама сказала, что хочешь быть моей женой.
Говорила. Конечно, говорила. В тёплые вечера, когда он гладил её волосы и всё казалось таким простым. Но между «хочу когда-нибудь» и «заявление уже подано» лежала целая пропасть.
— Да, но… — она попыталась улыбнуться, но получилось что-то кривое. — Просто так неожиданно всё.
В груди что-то сжалось. Старое, давно забытое чувство — словно её жизнь снова начинает течь не по её воле. Как тогда, с первым мужем. Когда решения принимались за неё, а она просто кивала и соглашалась.
— Лара, что с тобой? — Михаил взял её за руки. — Ты же счастлива, правда?
«Счастлива» — она повторила это слово про себя, как заклинание. Должна была быть счастлива. Любит его, ведь любит? Тогда почему внутри поднимается паника, как в лифте во время аварии?
— Конечно, — она выдавила улыбку. — Просто… дай мне время привыкнуть к мысли.
Но время — это было единственное, чего у неё теперь не было.
Кабинет нотариуса пах канцелярией и чужими проблемами. Лариса сидела на неудобном стуле, рассматривала сертификаты на стенах и пыталась не думать о том, что делает. Вернее, пыталась думать только о том, что это правильно.
— Итак, — пожилая нотариус поправила очки, — дарственная на квартиру в пользу дочери Элины Сергеевны Кузнецовой. Всё верно?
— Да, — Лариса сглотнула. Горло сухое, словно наждачной бумагой потёрли.
Руки лежали на коленях, пальцы сжаты в кулаки. С утра она репетировала этот момент перед зеркалом, убеждала себя: это не о недоверии к Михаилу. Это о том, чтобы у Элинки было своё. Чтобы никто и никогда не смог оставить её дочь без крыши над головой.
— У вас есть вопросы по документу? — нотариус тикала ручкой по столу.
Лариса покачала головой. Вопросы были, но не те, на которые могла ответить женщина в строгом костюме. Например: почему она не может довериться? Почему любовь всегда кажется ей хрупкой, как сахарное печенье — стоит неосторожно сжать, и остаются только крошки?
— Хорошо. Тогда ставьте подпись здесь… и здесь.
Ручка была холодной, буквы получались неровными. «Кузнецова Л.В.» — два росчерка, и всё. Квартира больше не её. Точнее, формально не её. По сути, ничего не изменилось — она как жила здесь с дочкой, так и будет жить. Но на бумаге теперь стояло имя Элины.
— Готово, — нотариус убрала документы в папку. — В течение недели зарегистрируем переход права собственности.
