— На любого близкого родственника. Внуков, например. Или даже благотворительную организацию, если хотите. Главное — опередить недобросовестного сына.
Тамара поблагодарила, заплатила за консультацию и вышла на улицу. Весенний ветер был холодным, но она не замечала. Присела на первую попавшуюся скамейку возле остановки, где толпились люди с авоськами и пакетами.
Достала телефон, долго смотрела на него, прокручивая в голове все контакты. Мать Андрея умерла два года назад. Сестра живёт в Новосибирске, они редко общаются. Остаётся только Катя — внучка.
Нашла номер девочки и нажала вызов. Телефон звонил долго, и Тамара уже хотела разъединиться, когда услышала знакомый голос:
— Бабушка! Как раз думала о тебе — хотела зайти на выходных!
— Катюш, ты сейчас где?
— В университете. У меня перерыв между парами, сижу в столовой. Что-то случилось? Ты как-то странно спрашиваешь.
Тамара замялась. Как объяснить внучке, что её отец, которого та боготворит, готовит такую подлость?
— Нет, ничего особенного. Просто соскучилась по тебе. Может, зайдёшь после учёбы? Я пирог с капустой испеку, твой любимый.
— Конечно! Я освобожусь около трёх. Может, ещё захвачу торт из кондитерской рядом с метро? Там новые пирожные появились, очень вкусные.
После разговора стало немного легче, как всегда после общения с Катей. Девочка была умная, добрая, правильная. Училась на юридическом, между прочим. Не то что отец, который, оказывается, способен на такое предательство.
Тамара поднялась со скамейки и пошла домой, стараясь не думать о том, что будет говорить Андрею сегодня вечером. Решение уже созрело где-то внутри, хотя она ещё не могла сформулировать его словами. Просто знала: сидеть сложа руки больше нельзя.
По дороге зашла в магазин, купила муки и капусты для пирога. Продавщица улыбнулась и сказала, что Тамара сегодня какая-то особенная — светится изнутри.
«Если бы знала», — подумала Тамара, расплачиваясь.
Часы на кухне пробили половину одиннадцатого — Тамара запомнила это время потом на всю жизнь. Она шла по коридору с кружкой тёплого молока с мёдом, который всегда пила перед сном со времён детства, когда услышала приглушённый голос из Андреевой комнаты. Он говорил по телефону, и дверь была не до конца закрыта.
— Да нет, всё нормально. Скоро оформим, пусть спокойно живёт, она и не заметит… Ну как не заметит? Я же сказал — сделаем это красиво. Придумаем какую-нибудь историю про налоговые льготы или ещё что…
Кружка чуть не выскользнула из рук. Горячее молоко плеснуло на пол, и Тамара почувствовала, как оно обжигает ногу через тапочек. Она застыла у двери, не дыша, прижимая кружку к груди.
— Да понимаю я! Ты думаешь, я не понял, что если появятся другие наследники, будут проблемы? Вот поэтому и делаю всё заранее. Мать сейчас здоровая, квартира хорошая, в центре. Пока цены растут, надо успеть… Нет, это не жадность, это разумный подход к жизни!
Сердце билось так громко, что, казалось, он должен был услышать за дверью. Тамара медленно попятилась к кухне, ступая на цыпочках, чтобы не выдать себя.
— Да какая разница, что она подумает! Она же не знает рыночную стоимость квартир в этом районе. Скажем, что это для её же блага — меньше налогов платить будет… Нет, мама про документы не знает. Я же не идиот, чтобы раньше времени говорить…
Тамара добралась до кухни и поставила кружку на стол. Молоко было уже холодным, по полу расползалось мокрое пятно, но она не замечала. Просто уставилась в пустоту, пытаясь осознать услышанное.
«Она и не заметит». «Придумаем историю». «Пока цены растут». «Не идиот».
Каждое слово било как пощёчина. Сколько раз за последние месяцы он спрашивал, где она хранит документы на квартиру, свидетельство о собственности. Говорил, что для порядка, на всякий случай, мало ли что может случиться. Она всегда отвечала: «В банковской ячейке, сынок. Там надёжнее, чем дома».
Теперь понимала, почему он так настаивал, почему интересовался, в каком именно банке, под каким номером ячейка.
Тамара достала из тумбочки в спальне папку с важными бумагами. Паспорт, свидетельство о собственности, две сберкнижки, медицинский полис, завещание покойного мужа. Всё было на месте. Он не добрался до этих документов — пока не добрался. Спрятала снова, теперь в другое место — между полотенцами в бельевом шкафу.
