Дмитрий пошёл открывать. На пороге стояла Марина Павловна с двумя огромными чемоданами.
— Я передумала, — заявила она, проталкиваясь мимо сына в квартиру. — Я не позволю какой-то выскочке разрушить отношения с моим сыном. Я остаюсь. И буду бороться за своего мальчика.
Светлана стояла посреди гостиной, глядя на свекровь, которая уже снимала пальто с видом человека, вернувшегося домой. Потом перевела взгляд на мужа. Дмитрий застыл в дверях, не в силах сделать выбор.
— Дима, — сказала Светлана спокойно. — Если она сейчас останется, уйду я. Навсегда.
Это не было угрозой. Это была констатация факта. Она устала бороться. Устала доказывать очевидное. Устала быть третьей лишней в браке, где кроме неё и мужа постоянно присутствует его мать.
Дмитрий посмотрел на мать, потом на жену. В его глазах читалась паника человека, которого заставляют прыгнуть с обрыва.
— Света, не надо ультиматумов…
— Это не ультиматум. Это выбор, который ты должен был сделать ещё пять лет назад, когда мы поженились. Но ты его откладывал. Теперь время пришло.
Марина Павловна фыркнула.
— Димочка, не слушай её. Это пустые угрозы. Куда она денется? У вас ипотека, общее имущество. Она просто пытается тобой манипулировать.
Светлана молча прошла в спальню. Достала из шкафа чемодан — тот самый, с которым ездила в командировки. Начала складывать вещи. Методично, спокойно. Платья, блузки, бельё. Косметика с туалетного столика. Документы из ящика.
Дмитрий появился в дверях.
— Света, ты что делаешь? Прекрати!
Она не ответила. Закрыла чемодан, закинула на плечо сумку с ноутбуком. Прошла мимо него в прихожую. Марина Павловна стояла там с победной улыбкой.
— Одумалась? Правильно. Нечего тут сцены устраивать.
Светлана достала из сумки ключи от квартиры. Положила их на тумбочку.
— Дима, документы на развод я подам завтра. Мои вещи заберу позже. Можешь жить с мамой сколько хочешь. Вы друг друга заслуживаете.
Она открыла дверь. Дмитрий кинулся за ней.
— Света, подожди! Мама! Мама, скажи ей, чтобы она осталась!
Но Марина Павловна молчала, глядя на невестку с плохо скрываемым торжеством. Светлана вышла на лестничную площадку.
— Если ты сейчас уйдёшь, я не побегу за тобой! — крикнул Дмитрий.
Светлана остановилась. Медленно обернулась. На её лице не было ни слёз, ни злости. Только усталость.
— Я знаю. Ты никогда ни за чем не бежал. Ты всегда ждал, что всё решится само собой. Или что решит мама. Удачи вам обоим.
Она спустилась по лестнице. Звук её каблуков эхом отдавался в подъезде. Дмитрий стоял в дверях, глядя вниз, но не двигался с места.
— Пусть идёт, — сказала Марина Павловна, положив руку ему на плечо. — Она одумается и вернётся. Куда ей деваться? А если нет — туда ей и дорога. Найдёшь себе нормальную жену, которая будет уважать твою мать. Пойдём, я тебе ужин разогрею.
Дмитрий послушно пошёл за матерью в квартиру. Дверь закрылась. В квартире снова воцарилась тишина. Марина Павловна суетилась на кухне, гремела посудой. А Дмитрий сидел в гостиной, глядя на сервант, который теперь навсегда займёт место их дивана. Он понимал, что только что потерял жену. Но сил что-то изменить у него не было. Он был сыном своей матери — слабым, нерешительным, неспособным на поступок. И теперь он останется с ней навсегда.
Через неделю Светлана подала на развод. Через месяц Дмитрий подписал все документы без возражений. Квартиру продали, разделив пополам. Светлана уехала в другой город, получила повышение, встретила человека, который не боялся защищать их общее пространство.
А Дмитрий остался с матерью. Они сняли небольшую двухкомнатную квартиру. Марина Павловна обставила её по своему вкусу — тяжёлой старомодной мебелью. Каждый вечер она готовила ему ужин, рассказывала, какая Светлана была плохая жена, и обещала найти ему хорошую девушку. Но девушки, узнав о такой свекрови, сбегали после первого же знакомства.
Так и жили они вдвоём — стареющая мать и её великовозрастный сын, в квартире, наполненной призраками несостоявшегося счастья и запахом жареной рыбы.
