Марина схватила папку, быстро проверила — всё на месте. Свидетельство о собственности, завещание бабушки, все документы. — И ещё, — она повернулась к нотариусу. — Если вы ещё раз попытаетесь участвовать в махинациях с моей собственностью, я подам на вас жалобу в нотариальную палату.
Виктор Павлович поморщился, но промолчал.
Когда Марина вернулась домой, там её уже ждали. Галина Петровна сидела на кухне с каменным лицом. Андрей нервно ходил по комнате.
— Где ты была? — набросился на неё муж.
— Забирала свои документы.
— Как ты посмела! — Галина Петровна встала. — Виктор Павлович мне всё рассказал. Ты угрожала ему!
— Я требовала вернуть моё имущество.
— Глупая девчонка! Ты не понимаешь, что делаешь! Ты разрушаешь семью!
— Нет, это вы её разрушаете. Своим контролем, манипуляциями.
Галина Петровна повернулась к сыну.
— Андрюша, или она, или я. Выбирай.
Марина замерла. Неужели свекровь решилась на ультиматум?
Андрей растерянно смотрел то на мать, то на жену.
— Мама, не надо так…
— Надо! Эта особа не уважает семью. Не уважает меня. Я столько для вас сделала, а она… Выбирай, сын.
Андрей опустил голову.
— Марина, может, правда, извинись перед мамой? Зачем нам эти конфликты?
— Извиниться? За что? За то, что защищаю своё имущество?
— Всё, хватит! — Галина Петровна взяла сумку. — Я уезжаю. И пока эта особа здесь, ноги моей не будет в вашем доме. И на работу, Андрей, можешь не приходить. Раз жена тебе дороже матери.
Она вышла, громко хлопнув дверью.
Андрей сел на диван, обхватил голову руками.
— Я? Я защитила свою квартиру от вашей алчной матери!
— Она не алчная! Она заботится о нашей семье!
— О какой семье? Где она видит семью? Она видит только свою власть!
В этот момент заплакала Софья. Марина пошла к дочери, взяла на руки, успокоила. Когда вернулась, Андрей собирал вещи.
— К маме. Не могу я так. Она всю жизнь для меня… А ты…
— Ты эгоистка. Думаешь только о себе.
— Я думаю о нашей дочери! О её будущем!
— Нет, ты думаешь о своей квартире. Мама права — ты меркантильная.
Он ушёл. Марина осталась одна с маленькой Софьей в большой пустой квартире. Сердце разрывалось от боли, но она знала — правильно сделала. Нельзя было отдавать квартиру. Это было бы предательством памяти бабушки.
Прошла неделя. Андрей не звонил, не приходил. Только короткие сообщения — перевёл деньги на карту. Суммы хватало на еду и памперсы, не больше.
Марина поняла — нужно выходить на работу. Срочно. Она начала рассылать резюме, искать няню для Софьи. И тут позвонила подруга Света.
— Марин, ты слышала? У вашей свекрови случился микроинсульт. Она в больнице.
Сердце ёкнуло. При всей нелюбви к Галине Петровне, Марина не желала ей зла.
— Врачи говорят, переволновалась. Давление подскочило. Сейчас уже лучше, но нужен покой.
Марина набрала Андрея.
— А тебе какое дело? — голос мужа был холодным.
— Андрей, при чём тут наши разногласия? Она же бабушка Софьи.
— Теперь вспомнила? Когда мама в больнице?
— Не надо. Мама не хочет тебя видеть.
Но Марина всё равно поехала. В больнице её встретил разъярённый Андрей.
— Я же сказал не приезжать!
— Я принесла передачу. И Софью привезла. Пусть Галина Петровна увидит внучку.
Андрей посмотрел на дочь, и его лицо смягчилось. Он взял малышку на руки.
— Ладно. Пойдём. Только недолго.
Галина Петровна лежала на больничной койке, бледная, осунувшаяся. Увидев невестку, нахмурилась.
— Зачем пришла? Порадоваться?
— Галина Петровна, я пришла с миром. И Софью привезла.
Свекровь посмотрела на внучку, и её лицо смягчилось. Она протянула руки, Андрей передал ей малышку.
— Красавица моя, — прошептала Галина Петровна. — Вся в нашу породу.
Марина промолчала, хотя Софья была копией её бабушки — те же зелёные глаза, тот же упрямый подбородок.
— Галина Петровна, давайте помиримся, — тихо сказала Марина. — Ради Софьи.
Свекровь подняла на неё взгляд.
— Мириться? После того, что ты устроила?
— Я защищала своё имущество. Это нормально.
— Нормально — это когда думают о семье, а не о своей выгоде.
— Я думаю о семье. О дочери. Эта квартира — её будущее наследство. От прабабушки.
Галина Петровна помолчала, гладя Софью по головке.
— Знаешь, что сказал врач? Что мне нельзя волноваться. Что следующий приступ может стать последним.
— Нет, дай договорить. Я всю жизнь строила эту семью. Создавала бизнес вместе с мужем. Растила Андрюшу. Мечтала о внуках. И вот — внучка есть, а семьи нет. Потому что невестка оказалась жадной и неблагодарной.
— Я не жадная. Я просто хочу сохранить память о бабушке.
— Память! А я хочу сохранить семью! Но тебе это не понять. Ты выросла без отца, мать у тебя… такая. Откуда тебе знать, что такое настоящая семья?
Удар был точным и болезненным. Да, Марина выросла без отца. Да, мать пила. Но бабушка дала ей всё — любовь, заботу, образование. И квартиру, которую она копила всю жизнь.
— Моя бабушка научила меня главному — не зависеть ни от кого. Быть сильной. Защищать своё.
