Мария остановилась, посмотрела на него. В его глазах была мольба, но не было решимости. Не было готовности бороться за их семью.
— Любовь — это не только слова, Антон. Это поступки. А твои поступки говорят, что ты любишь свою мать больше, чем меня.
Она вышла, оставив его стоять в пустой комнате.
У родителей Мария провела бессонную ночь. Мать пыталась её утешить, отец грозился «разобраться» со свекровью, но Мария понимала, что решение должна принять сама.
Утром она открыла ноутбук и начала изучать завещание. Где-то должна быть лазейка, способ обойти условие. Она перечитывала документ снова и снова, пока одна фраза не привлекла её внимание.
«Право собственности переходит к ближайшему родственнику по линии супруга в случае продажи или сдачи в аренду.»
По линии супруга. Но что, если не будет супруга?
Мария схватила телефон и набрала номер своей подруги-юриста.
— Лена, мне нужна консультация. Срочно.
Через час они встретились в кафе. Лена внимательно изучила документы.
— Интересная формулировка, — сказала она. — Если ты разведёшься с Антоном, то свекровь перестанет быть твоей родственницей. Следовательно, условие передачи ей квартиры станет недействительным.
— Но я потеряю квартиру?
— Не факт. Смотри, тут написано «в случае продажи или сдачи в аренду». Про развод ни слова. Теоретически, ты можешь развестись, прожить в квартире пять лет и спокойно её продать.
Мария задумалась. Развод. Она любила Антона, несмотря на его слабость. Но могла ли она простить предательство?
— А если я приму наследство, а потом разведусь?
— Тогда свекровь может оспорить завещание. Сказать, что ты вступила в наследство обманным путём. Шансы fifty-fifty.
Мария вернулась к родителям. Ей нужно было принять решение, которое изменит всю её жизнь. Она могла согласиться на условия свекрови и превратить свою жизнь в ад. Могла отказаться от наследства и остаться ни с чем. Или могла бороться.
Вечером позвонил Антон.
— Маша, мама хочет с тобой поговорить.
— Я не хочу с ней разговаривать.
— Она… она готова пойти на компромисс.
Мария удивилась. Галина Викторовна никогда не шла на компромиссы.
— Приезжай завтра. Поговорим.
На следующий день Мария приехала в дом свекрови. Галина Викторовна встретила её с непривычно мягким выражением лица.
— Присаживайся, дорогая. Чаю?
— Как хочешь. Я подумала о нашей ситуации. Возможно, я была слишком категорична. В конце концов, мы же семья.
Мария насторожилась. Когда свекровь начинала говорить о семье, жди подвоха.
— Я готова смягчить условия. Вы можете жить в квартире вдвоём с Антоном. Я буду приезжать только на выходные. И всего на три года, а не на пять.
— Потом квартира полностью ваша. Можете делать с ней что хотите.
Мария посмотрела на Антона. Он сидел рядом с матерью, и по его лицу было видно, что это предложение — результат долгих уговоров.
Лицо Галины Викторовны мгновенно стало жёстким.
— Тогда я заберу квартиру себе. И можешь быть уверена, вы с Антоном не получите от меня ни копейки. Никогда.
— Мама! — возмутился Антон.
— Молчать! — рявкнула она. — Я достаточно натерпелась от этой неблагодарной девки! Предлагаю ей компромисс, а она ещё нос воротит!
Маска слетела. Перед Марией снова была та самая Галина Викторовна — властная, жестокая, не терпящая возражений.
— Знаете что? — Мария встала. — Я приняла решение.
Она достала из сумки документы.
— Это заявление о разводе. Я подаю его завтра.
— А это, — она положила на стол второй документ, — отказ от наследства. Можете забрать квартиру. Она мне не нужна.
Галина Викторовна не ожидала такого поворота.
— Нисколько. Я не буду торговаться за собственное наследство. Не буду унижаться и терпеть ваши издевательства. Я свободный человек, и никакая квартира не стоит моей свободы.
— Ты пожалеешь об этом! Без этих денег вы…
— Проживём, — спокойно ответила Мария. — Люди и не в таких условиях живут. Зато с достоинством.
Она повернулась к Антону.
— Ты можешь остаться с мамой. Или пойти со мной. Но если пойдёшь, то навсегда. Без оглядки на неё. Без её денег, без её квартир, без её контроля. Выбирай.
Антон смотрел то на мать, то на жену. В его глазах была паника. Всю жизнь за него принимали решения, и вот впервые он должен был выбрать сам.
— Антон, — голос Галины Викторовны стал мягким, вкрадчивым. — Сынок, ты же понимаешь, она блефует. Уйдёт, остынет и вернётся. А квартира…
