Павел уставился на документ, не веря своим глазам. Его мать говорила, что еле сводит концы с концами, что без их помощи пропадёт. А она в это время покупала недвижимость.
— Я… я не знал, — пробормотал он.
— Конечно, не знал! — Светлана всплеснула руками. — Ты вообще что-нибудь знаешь? Или твоя свекровь решает за тебя всё — кому верить, от кого скрывать правду, куда тратить семейные деньги?
Она прошла к шкафу и начала доставать вещи. Джинсы, свитера, бельё — всё летело на кровать беспорядочной кучей. Павел вскочил.
— Собираю твои вещи. Раз ты выбрал жить с мамой за мой счёт, то и живи с ней по-настоящему. В её новом доме за городом.
— Света, остановись! Давай поговорим!
— Мы три года говорим! — она повернулась к нему, и он увидел в её глазах такую усталость, что сердце сжалось. — Я говорю о наших планах, о будущем, о детях. А ты киваешь и тайком переводишь наши деньги матери. Знаешь, что она мне вчера сказала?
Павел замер. Вчера мать приходила к ним, пока его не было дома. Он надеялся, что визит прошёл мирно.
— Твоя свекровь сказала, что я неправильная жена. Что настоящая невестка должна всё отдавать семье мужа и не сметь роптать. А потом добавила, что хорошо, что у нас пока нет детей — а то бы я их избаловала своим эгоизмом. Светлана села на подоконник. За окном начался дождь, крупные капли барабанили по стеклу. Она вспомнила тот день, три года назад, когда они с Павлом стояли в ЗАГСе. Какими счастливыми они были, какие строили планы. Собирались к тридцати годам купить квартиру, завести двоих детей, может, даже собаку. Простые мечты простых людей.
А потом в их жизнь властно вошла Нина Петровна. Сначала незаметно — советом тут, замечанием там. Потом всё активнее. Она критиковала готовку невестки, её манеру одеваться, её работу. Павел отмалчивался или неловко пытался сгладить конфликты. Но свекровь с каждым разом становилась всё наглее.
— Помнишь, она заявила, что я должна уволиться и сидеть дома? — Светлана горько усмехнулась. — Мол, негоже жене работать, когда муж может обеспечить семью. А когда я отказалась, начала тебе в уши капать, что я карьеристка и плохая жена.
Павел молчал. Он помнил эти разговоры. Помнил, как мать часами могла рассуждать о том, что Светлана «не та», что он заслуживает лучшего. Сначала он пытался защищать жену, но мать обижалась, плакала, жаловалась на сердце. И он сдавался.
— А та история с наследством? — продолжила Светлана. — Когда умерла твоя бабушка, и оставила квартиру на тебя и твою сестру поровну. Твоя мать уговорила тебя отписать свою долю сестре, потому что «она женщина, ей труднее». А мы что, не семья? Нам не нужно жильё?
Каждое слово било Павла, как молотком по наковальне. Он понимал, что жена права. Понимал, но не мог ничего изменить. Всю жизнь мать решала за него — где учиться, кем работать, с кем дружить. Даже женитьба на Светлане была едва ли не единственным самостоятельным решением в его жизни. И то мать потом говорила, что он поторопился, что надо было выбрать девушку из хорошей семьи.
— Знаешь, что самое обидное? — Светлана встала с подоконника. — Я ведь хотела с ней дружить. Правда хотела. Покупала ей подарки, звонила, интересовалась здоровьем. А она в ответ только унижала меня и настраивала против меня тебя.
Она подошла к комоду и достала маленькую шкатулку. Внутри лежали украшения — несколько колец, серёжки, цепочка. Скромные, недорогие, но дорогие сердцу.
— Это моя бабушка оставила. Единственное, что у меня есть от неё. Твоя мать как-то увидела и сказала, что это дешёвка, что такое стыдно носить. А потом предложила продать и деньги ей отдать — мол, она купит что-то более приличное.
Светлана закрыла шкатулку и прижала к груди. Эти украшения были для неё не просто металлом и камнями. Это была память, связь с родными людьми, которых уже нет. И свекровь даже это хотела у неё отнять.
— Я поговорю с мамой, — тихо сказал Павел. — Объясню, что так нельзя.
Светлана рассмеялась. Смех вырвался помимо её воли — горький, отчаянный.
— Поговоришь? Как ты говорил уже сто раз? «Мама, не надо так с Светой». «Мама, мы сами разберёмся». «Мама, это наша семья». И что? Она хоть раз тебя послушала?
Павел встал с кровати и подошёл к жене. Попытался обнять, но она отстранилась.
— Не надо, Паша. Я устала. Устала бороться с твоей матерью за тебя. Устала доказывать, что я хорошая жена. Устала жить в постоянном стрессе и унижении.
