— Зачем вы это сделали? — Марина держала в руках обрывки ткани, найденные в мусорном ведре.
— Старое было, полинялое. Нечего хлам дома держать. Я тебе новое куплю. Приличное. Чтобы ты как жена московского специалиста выглядела, а не как продавщица с рынка.
— Я всё имею право делать в доме моего сына! — свекровь встала в полный рост. — И знаешь что? Я вообще считаю, что Косте надо с тобой развестись. Найти нормальную девушку. Из хорошей семьи. С образованием. Которая родит ему детей, а не карьеру строит.
— Какую карьеру? Я работаю, чтобы помогать оплачивать ипотеку!
— Вот именно. Нормальная жена сидела бы дома, растила бы детей. А ты? Три года в браке — и ни одного ребёнка. Да ты просто пустоцвет!
Слово ударило как хлыст. Марина побледнела. Свекровь не знала. Не могла знать о выкидыше год назад. О том, как они с Костей плакали вместе. О том, что врачи сказали подождать, восстановиться. Костя обещал никому не рассказывать. Неужели рассказал матери?
— Что? Правда глаза колет? — свекровь торжествовала. — Три года, и ничего. А моя подруга внуков нянчит уже. Двойню! А я что скажу знакомым? Что невестка у меня бесплодная?
— Выйдите из моего дома, — Марина говорила тихо, но в голосе звенела сталь.
— Что? Что ты сказала?
— Я сказала — выйдите из моего дома. Немедленно. И оставьте ключи.
— Да ты в своём уме? Это дом моего сына!
— Это мой дом тоже. И я не позволю вам больше меня унижать. Уходите. Или я вызову полицию.
Свекровь расхохоталась.
— Полицию? Ты вызовешь полицию на мать своего мужа? Да Костя тебя в тот же день на улицу выставит!
Марина достала телефон. Набрала номер Кости. Включила громкую связь.
— Алло, солнышко, что случилось? — голос мужа звучал встревоженно.
— Костя, твоя мать только что назвала меня пустоцветом. Сказала, что я бесплодная. При том, что ты прекрасно знаешь про наш выкидыш.
— Да… Мам, ты правда это сказала?
— Костенька, сыночек, она всё перевирает! Я просто сказала, что пора о детях подумать!
— Мам, я же просил… Я же объяснял…
— Костя, — перебила Марина, — или твоя мать уходит прямо сейчас и больше никогда не переступает порог нашего дома без приглашения, или ухожу я. Выбирай.
— Мариш, не надо ультиматумов…
— Выбирай, Константин. Твоя мать только что переступила черту, которую переступать нельзя. Она оскорбила меня самым жестоким образом. И ты либо встаёшь на мою защиту, либо я собираю вещи.
— Костенька! — завопила свекровь. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает? Она угрожает! Манипулирует тобой!
— Мам, хватит, — голос Кости звучал устало. — Марина права. Ты перешла все границы. Собирай вещи и езжай домой.
— Что? Костя, ты на стороне этой…
— Мам! — он почти крикнул. — Это моя жена. Женщина, которую я люблю. Которая пережила потерю нашего ребёнка. И если ты не можешь её уважать, то… то нам лучше общаться реже.
— Костенька, опомнись! Это же я, твоя мать!
— Именно поэтому мне так больно, мам. Собери вещи и уезжай. И оставь ключи. Мы сами решим, когда пригласить тебя в гости.
Валентина Петровна смотрела на телефон, как на предателя. Потом перевела взгляд на невестку.
— Ты настроила его против меня, дрянь!
— Нет, Валентина Петровна. Вы сами всё сделали. Своими руками.
Свекровь молча прошла в комнату, где жила эту неделю. Через десять минут вышла с сумкой. Бросила ключи на тумбочку у двери с такой силой, что они подскочили и упали на пол.
