«О Веронике… Или у тебя их было так много, что ты не помнишь?» — в ее словах прозвучала непривычная для нее самой горечь.
«Это не имеет никакого значения. Я сказал, что хочу развод. И на этом точка. Никаких объяснений я тебе не обязан». София молча кивнула. Она ждала подтверждения от него — и получила его. Она надеялась на какую-то теплоту, на попытку смягчить удар, но эта ледяная стена была хуже любой брани. Развернувшись, она вышла из палаты и медленно побрела по длинному больничному коридору, не видя ничего перед собой. И тут ее слух уловил обрывки тихого, но вполне различимого разговора двух дежурных медсестер.
«Бедняжка… а она ведь так и не узнала всей правды. Он же строго-настрого запретил доктору говорить, что, скорее всего, останется прикован к инвалидному креслу. Говорит, не хочет ломать молодой жене жизнь. Вот и отталкивает ее, представляешь? А каково ему самому?.. Зачем люди так поступают? Она ведь имела право сама решать, готова ли пройти этот путь с ним».
София замерла на месте, а медсестры, заметив ее, смущенно разошлись по кабинетам. Неужели они говорили о них с Марком? Теперь его удивление при упоминании Вероники обретало новый, страшный смысл. Он не стал отрицать измену, но и не подтвердил ее. Он требовал развода, чтобы… не быть обузой? Этот глупец, этот самонадеянный глупец!
София резко развернулась и быстрыми шагами вернулась в палату. Марк лежал, уставившись в потолок, и его глаза были красны от сдерживаемых эмоций.
«Ты решил все за меня?» — тихо, но твердо спросила София, подходя к самой кровати. «Как ты посмел? Ответь честно только на один вопрос: ты изменял мне?» Марк сжал губы, а затем медленно, с огромным усилием, покачал головой. «Нет. Не представляю, что и зачем выдумала твоя сестра, но я никогда не был с ней. Ни с ней, ни с кем-либо другим. Но это ничего не меняет. Я хочу развода. Ты даже не представляешь, какое будущее тебя ждет рядом с калекой».
«Я готова была достать тебя из-под земли, когда ты был в коме! Думаешь, меня испугает твое нынешнее состояние? Я никуда не уйду. Мы справимся со всем. Со всем, ты слышишь меня? Вместе».
Спустя полтора месяца Марка выписали из больницы. София, осторожно катя инвалидное кресло, гуляла с ним по парку. Она смотрела на его профиль, освещенный мягким осенним солнцем, и улыбалась. Она была счастлива, что он жив, и верила, что они приложат все силы, чтобы он снова встал на ноги. А если и нет… она ни на секунду не пожалеет о своем выборе. Она будет рядом. В горе и в радости, в болезни и в здравии. Однажды они случайно столкнулись с Вероникой. Та бросила на них колкий, полный зависти взгляд, но София даже не остановилась. Выяснять, зачем была затеяна вся эта ложь, не имело смысла. Позже Ирина Викторовна, краснея от стыда, объяснила, что Вероника сумела убедить ее в романе с Марком, играя на ее желании видеть внука. Свекровь принесла Софии искренние извинения. Оказалось, Вероника была так уверена в успехе своей аферы, что даже не сомневалась: если Марк не выживет, она подделает тест ДНК и докажет свои права на наследство. Но ее план рухнул.
Марк был бесконечно благодарен жене за ее стойкость и верность. Он просил прощения за свою попытку оттолкнуть ее, за свое малодушие, и клялся, что ради нее он найдет в себе силы бороться дальше.
Реабилитация продвигалась медленно, день за днем, через боль и отчаяние. Но Марк не сдавался. А когда София, сияя, сообщила ему, что у них будет ребенок, его глаза загорелись новым, невероятно сильным огнем. Теперь у него был величайший стимул в жизни. Настоящее чувство, прошедшее через мрак и отчаяние, способно преодолеть любые преграды. Оно не боится ни молчаливых страданий, ни злых языков, ни грядущих испытаний. Оно просто есть, и это — главное.
Статьи и видео без рекламы
