Мария уже схватилась за ручку двери и хотела открыть дверь и войти, как вдруг услышала разговор. Мария отпустила ручку двери и замерла. Потому что это были знакомые ей голоса.
За несколько часов до этого.
Детский садик оказался закрыт и Мария повезла детей обратно домой. Чтобы оставить их со своим мужем. У Ивана в этот день был выходной. Но его дома не оказалось. Мария позвонила мужу и выяснила, что его срочно вызвали на работу.
И тогда Мария не смогла придумать ничего лучше, как повезти детей к своей свекрови. На всякий случай, чтобы не услышать отказ, Мария решила не предупреждать Альбину о своём приезде.
«По телефону она может что-нибудь придумать, — подумала Мария, — чтобы только не оставаться с внуками. Запросто может сказать, что её дома нет».
И уже выходя с детьми из дома, Мария увидела ключи мужа от квартиры его мамы. Они лежали на полу в прихожей.
«Это свыше, — подумала Мария, — вдруг Альбина в магазин вышла. Не придётся ждать на лестнице».
Мария взяла такси и уже через пятнадцать минут вместе с детьми звонила в квартиру Альбины.
Свекровь почти сразу открыла дверь. Мария объяснила ситуацию. Извинилась, что без предупреждения. Сказала, что опаздывает на работу, а оставить детей больше не с кем.
Альбина с радостью согласилась побыть с детьми. Сказала Марии, чтобы та не волновалась и спокойно ехала на работу.
— Сразу после работы я за ними приеду, — пообещала Мария и выскочила из квартиры.
Всю дорогу до работы Мария переживала, что доставила свекрови беспокойство.
«Альбина — чудная, милая женщина, — думала Мария. — А я? Эгоистка, которая думает только о себе. У Альбины, наверное, свои дела на сегодня были запланированы, а я так нагло вошла в её жизнь и разрушила все её планы. Нет. Так нельзя. Надо будет отпроситься сегодня с работы пораньше и извиниться перед Альбиной за доставленное беспокойство. Куплю ей торт. Самый большой».
Приехав на работу, Мария сразу поговорила с начальником. Объяснила ситуацию. Рассказала про закрытый детский садик, про разрушенные планы свекрови и про то, как сильно её мучает совесть.
— А в таком состоянии, — сказала Мария в заключение, — ну какой из меня работник. Видимость одна. Больше вреда принесу, чем пользы. Отпустите меня сегодня пораньше, а?
Начальник сам был дедушкой.  (продолжение в статье)  
   
       — Я требую, чтобы мне выделили долю в этом доме, — скандалил Вячеслав Артурович, — я три года в этом доме прожил, что я не заслужил?
За ваше хамское поведение я вас прощаю, но за это будьте любезны выделить мне угол, и все оформить, как положено!
Мы всё-таки родственники, имейте совесть! Неужели вы меня вот так просто вышвырните на улицу?
***
Вячеслав Артурович, за свои пятьдесят с небольшим лет, в жизни ничего не добился. Дом, который достался ему от родителей, благополучно потерял.
Соседи много лет твердили мужчине:
— Слава, чтобы хата стояла, за ней ухаживать нужно! Увидел трещину — цементным раствором замажь, стены выбели.
Когда твоя мать с отцом живы были, за избой ухаживали!
— Некогда мне, — отмахивался Вячеслав Артурович, — да что ему будет? Ещё двести лет простоит!
Родительский дом развалился за четыре года. Вячеслав Артурович, сходясь с очередной женщиной, уезжал «с концами», зимой строение не отапливал.
Оставшись у разбитого корыта, мужчина кинул клич по многочисленным родственникам. Все почему-то принимать у себя племянника и брата отказались.
Только Василиса пожалела дядьку и забрала к себе.
Родственники женщину предупреждали:
— Вася, зачем он тебе нужен? Он очень ненадёжный человек! Славка тебе столько горя принесёт!
— Да как я могу его оставить на улице? – жалела Вячеслава Артуровича Василиса, — живой же всё-таки человек, жалко.
Василиса увезла дядьку к себе в посёлок городского типа, расположенный недалеко от Ростова.
На новом месте Вячеславу Артуровичу понравилось: дом у племянницы был большой, двухэтажный, со всеми удобствами, с красивейшим садом и бассейном.
Супруг Василисы, Виталий, мужчина работящий и достаточно суровый, сразу «на берегу» переговорил с родственником:
— Дядя Слава, я дома бываю очень редко, практически семь месяцев в году я на вахте. Пока меня нет, ты возьми на себя мои обязанности.
В принципе, ничего тяжелого делать не нужно, просто приглядывай, чтобы всё, что сломалось, чинилось вовремя. И тебе нужно устроиться на работу.
— Конечно, конечно, — заверил Вячеслав Артурович зятя, — не волнуйся, Виталя.  (продолжение в статье)  
   
       Голос Полины раздался из прихожей, эхом отразившись от стен узкого коридора. Ключи со звоном упали в керамическую вазочку — привычный ритуал, заведённый ещё в детстве их матерью. Сбросив туфли и поправив растрепавшиеся за день волосы, Полина направилась в гостиную, предвкушая встречу с сестрой и горячий чай.
Но когда она переступила порог гостиной, то резко остановилась, словно наткнувшись на стеклянную стену. На знакомом с детства диване — том самом, который родители купили к её четырнадцатилетию — сидела совершенно незнакомая женщина лет пятидесяти, внимательно, даже с некоторым вызовом, рассматривала вошедшую. На женщине был домашний халат, что наводило на мысль о том, что она чувствует себя здесь более чем свободно.
— Простите, а вы кто? — вежливо, но с нотками недоумения спросила Полина, невольно оглядываясь по сторонам в поисках сестры.
— А вы кто? — эхом, с той же интонацией поинтересовалась женщина, не пошевелившись и продолжая пристально изучать девушку.
Полина сначала рассмеялась от неожиданности такого ответа, но смех быстро угас, и выражение её лица стало холодным и настороженным:
— Извините, но мы что, будем играть в детские игры со взаимными вопросами? Спрашиваю ещё раз, и очень прошу дать внятный ответ — кто вы такая и что делаете в квартире моей сестры?
В этот напряжённый момент из спальни — той самой комнаты, где когда-то спали она с Аллой на двухъярусной кровати — вышла худенькая девушка лет шестнадцати в домашней одежде. Тёмные волосы на лице едва заметные следы подросткового недосыпа.
— Прекрасно, ещё одна неизвестная в этом математическом уравнении, — пробормотала она себе под нос, а затем, набрав в лёгкие воздуха, крикнула во весь голос: — Борька, ты где? Выходи, объясни, что здесь происходит!
— Его нет дома, — спокойно ответила девочка, оперевшись плечом о дверной косяк.
Полина медленно перевела взгляд на неё и внимательно изучила её — от растрёпанных волос до домашних тапочек:
— Хорошо. Тогда начнём с тебя. Как тебя зовут, девочка?
— Лена, — коротко ответила подросток.
Полина кивнула в сторону женщины на диване, которая продолжала невозмутимо наблюдать за происходящим:
Полина хлопнула ладонью по колену и, несмотря на нервозность ситуации, расхохоталась — смех получился немного истерическим:
— Ну конечно! Дайте-ка я попробую угадать с трёх раз — вы, уважаемая, случайно не Полина Станиславовна, мать моего будущего зятя? Верно я мыслю?
— Да, — спокойно кивнула женщина, впервые за всё время разговора проявив что-то похожее на эмоцию — лёгкое удовлетворение от того, что её наконец-то опознали. — А ты, значит, и есть та самая будущая золовка, сестра Бориса, о которой я столько слышала?
— Елена, — мягко поправила девочка, — её зовут Елена, а не Борис. Борис — это мой брат.
— Ах да, извини, — махнула рукой Полина Станиславовна. — Путаю иногда. Возраст, знаешь ли.
— Замечательно, что мы наконец-то познакомились, — с едва скрываемой иронией произнесла Полина. — Но теперь объясните мне, пожалуйста: что вы здесь делаете? И главное — с чьего разрешения?
— А вы что здесь делаете? — снова вопросом на вопрос ответила Полина Станиславовна, удобнее устраиваясь на диване.
— Да чёрт побери! — вырвалось у Полины, и она тут же извинилась: — Простите за выражение. Но скажите честно — вы можете отвечать на прямо поставленные вопросы или будете до бесконечности отвечать вопросом на вопрос, как в плохой комедии?
— Могу, — невозмутимо сказала свекровь, но ответа так и не последовало.
Полина в отчаянии обратилась к Елене:
— Послушай, девочка, твоя мама вообще способна говорить членораздельно и по существу? Или у неё есть какие-то проблемы с пониманием русского языка?
Елена внимательно посмотрела сначала на мать, словно ища у неё поддержки, потом снова на Полину, и неожиданно спросила:
— А вы вообще кто такая? Почему я должна вам что-то объяснять?
— Кто? Может быть, конь в пальто или, говоря точнее, кобыла? — с сарказмом передразнила Полина, чувствуя, как терпение окончательно покидает её. — Ладно, если коротко и по существу: меня зовут Полина, я родная сестра Аллы — той самой девушки, которой принадлежит эта квартира. Получается, что скоро она станет твоей невесткой. Улавливаешь теперь связь, сестрёнка?
Полина Станиславовна тем временем опустила руку на лежавший рядом плед и начала медленно разглаживать его ладонью — жест явно успокаивающий и какой-то домашний, что ещё больше раздражало Полину.
— Хорошо, — глубоко вздохнула Полина, собираясь с силами для новой попытки. — Можно я ещё раз, уже в третий или четвёртый раз, попытаю своё счастье? Спрашиваю вас совершенно конкретно: что именно вы здесь делаете?
Наконец свекровь оторвала взгляд от пледа, подняла глаза и внимательно, даже с некоторым изучением посмотрела на Полину:
— Спасибо вам огромное за это исчерпывающее разъяснение, — ядовито ответила Полина. — Действительно, я вижу, что вы сидите, а не стоите на голове. Но меня интересует несколько другой вопрос: что вы делаете в квартире моей сестры? С какой целью находитесь здесь?
— Живу, — так же лаконично ответила Полина Станиславовна.
Полина почувствовала, как в висках начинает пульсировать, но решила проверить свои подозрения. Она прошла в спальню, быстро оглядела её — на кровати лежали явно чужие вещи, в углу стоял незнакомый чемодан — затем заглянула в ванную, где на полочке обнаружила чужие зубные щётки и косметику. Вернувшись в гостиную, она тяжело присела в кресло напротив свекрови:
— Теперь картина становится яснее. Можно полюбопытствовать — а хозяйка квартиры, то есть моя сестра Алла, в курсе того, что вы поселились в её жилище?
— Да, — уверенно ответила Полина Станиславовна, но через секунду честно добавила: — То есть... завтра обязательно скажу.
— Гениально, просто гениально! — всплеснула руками Полина. — Сначала въезжаете, обживаетесь, а потом планируете поставить хозяйку перед фактом. А ваш сын, мой будущий зять, в курсе ваших... хм... жилищных экспериментов?
— Конечно, — кивнула мать.
— И вам не кажется немного странным, даже неэтичным, что вы не сочли нужным спросить разрешения у хозяйки квартиры, прежде чем расположиться здесь со всеми удобствами?
Тут голос подала Елена, и в её интонации явно слышалось раздражение:
— А что вы так допытываетесь у моей мамы? Пристали как... как следователь какой-то! Она вам ничего не обязана объяснять, между прочим!
Полина медленно повернулась к девочке и посмотрела на неё с выражением строгой учительницы:
— Ты, я так понимаю, учишься в школе?
— Прекрасно.  (продолжение в статье)  
  