Всю следующую неделю Марина вела себя как обычно. Ходила на работу, готовила ужины, отвечала на звонки свекрови. Зинаида Петровна звонила каждый день — то напомнить про торт, то уточнить меню на воскресенье, то просто «поболтать». Эти разговоры всегда сводились к одному — к скрытой критике и навязчивым советам.
— Мариночка, я тут подумала, может, кроме торта, ещё и пирожные сделаешь? Дети же любят сладкое. И салатов побольше. В прошлый раз маловато было.
— Хорошо, Зинаида Петровна.
— И не забудь, Игорь не ест майонез. У него аллергия. Сделай для него отдельно что-нибудь.
— Ах да! И купи хорошего мяса. В прошлый раз говядина была жестковата. Где ты её брала?
— Вот! Я же говорила — нужно у моего мясника брать. У Володи на Центральном. Скажешь, что от меня — он сделает скидку.
Свекровь, довольная покладистостью невестки, завершала разговор в хорошем настроении. Она не замечала, что Марина отвечает односложно, что в её голосе нет привычного напряжения. Зинаида Петровна была слишком упоена своей властью, чтобы заметить перемены.
В пятницу вечером Марина сказала Андрею, что поедет завтра с утра за продуктами.
— Нужно много всего купить. Твоя мама дала целый список.
— Давай я с тобой поеду, помогу донести.
— Не нужно. Отдыхай. Ты всю неделю работал.
Андрей с облегчением согласился. Он не любил ходить по магазинам.
В субботу Марина действительно уехала рано утром. Но не за продуктами. Она поехала в другой конец города, к своей подруге Ольге. Та встретила её с пониманием.
— Ну наконец-то! Я уже думала, ты никогда не решишься.
— Знаешь, вчера я поняла — либо сейчас, либо никогда. Ещё немного, и я просто сойду с ума.
— И что ты собираешься делать?
— Преподать урок. Всем им.
Марина провела у подруги весь день. Они пили чай, болтали, смотрели сериалы. Телефон Марины разрывался от звонков, но она не отвечала. К вечеру количество пропущенных вызовов перевалило за тридцать. Двадцать от Андрея, десять от свекрови.
— Они там с ума сходят, наверное, — усмехнулась Ольга, глядя на экран телефона подруги.
— Пусть. Это только начало.
В воскресенье утром Марина вернулась домой в десять часов. Обычно к этому времени она уже три часа как стояла у плиты. Квартира встретила её гробовой тишиной. Андрей сидел в гостиной, бледный и растерянный.
— Где ты была?! Мы всю ночь не спали! Я чуть в полицию не заявил!
— Была у подруги. Отдыхала.
— Отдыхала?! Ты с ума сошла?! Через два часа все придут! Ничего не готово! Мама уже три раза звонила!
— Вот пусть твоя мама и готовит, — спокойно ответила Марина, проходя в спальню.
— Что слышал. Я сегодня готовить не буду. И вообще больше не буду готовить на эти сборища.
Андрей бросился за ней.
— Марина, прекрати истерику! Сейчас не время! Что я маме скажу?
— Правду. Что твоя жена больше не будет бесплатной прислугой.
Она обернулась к нему. В её глазах не было ни злости, ни обиды. Только спокойная решимость.
— Андрей, я три года терпела. Три года каждое воскресенье превращалась в кухарку и уборщицу. Три года выслушивала упрёки и поучения твоей матери. Хватит. С меня хватит.
— Но… но что мы будем делать? Все же придут!
— Закажите пиццу. Или пусть твоя мама приготовит. Она же такая замечательная хозяйка, всю жизнь на восьмерых готовила.
Звонок в дверь прервал их разговор. Первые гости. А следом за ними и остальные. И, конечно, Зинаида Петровна. Она ворвалась в квартиру как ураган.
— Что происходит?! Андрюша сказал, ты не готовила? Это какая-то шутка?
Марина вышла из спальни. Она переоделась в джинсы и футболку — не в тот парадный костюм, который обычно надевала для семейных обедов.
— Это не шутка, Зинаида Петровна. Я не готовила и не буду готовить.
Свекровь на секунду потеряла дар речи. Такого открытого бунта она не ожидала.
— То есть как это — не будешь? А люди? Они же голодные! У Машеньки день рождения!
— Это не моя дочь. И не мои гости. Я их не приглашала.
— Но… но это же семья!
— Ваша семья. Не моя.
Лицо Зинаиды Петровны стало пунцовым.
— Ах вот как! Значит, мы для тебя чужие! Андрюша, ты слышишь, что говорит твоя жена?
Андрей стоял между матерью и женой, не зная, на чью сторону встать. Остальные родственники столпились в прихожей, с любопытством наблюдая за разворачивающейся драмой.
— Марина, одумайся! — взмолился Андрей. — Что ты устраиваешь?
— Я устраиваю? — Марина рассмеялась. — Это ваша мать три года устраивает из нашего дома проходной двор! Это она решает, когда и кого мы принимаем! Это она указывает мне, что готовить, как готовить и сколько готовить!
