На следующий день она вызвала слесаря и поменяла замки. На всякий случай. А украшения и деньги отнесла в банк. Дома им больше не место.
Игнат вернулся хмурый, как туча.
— Замки зачем меняла? — спросил с порога.
— От всех непрошеных гостей.
Он бросил сумку и сел в кресло:
— Она говорит, ты все неправильно поняла. Действительно искала носки.
— А почему я должен не верить матери?
— Потому что я твоя жена и я не вру!
— Может, ты правда что-то не так поняла…
— Игнат! — Алена села напротив. — Я держала твою мать с моей шкатулкой в руках! Что тут можно понять не так?
— Она думала, там носки…
— В шкатулке? Серьезно?
Муж потер лицо руками:
— Мама готова извиниться. Но с условием.
— Чтобы ты тоже извинилась. За грубость.
— То есть я должна извиняться за то, что защищала свое имущество?
— За то, что накричала на пожилого человека.
— Я не кричала! И твоя мама не немощная старушка!
— Алена, это же компромисс…
— Нет. Я не буду извиняться, когда права.
— Значит, конфликт продолжается?
— Значит, твоя мама должна научиться уважать других.
Игнат встал и подошел к окну:
— Ты понимаешь, что мне придется выбирать?
— Если для тебя это выбор — ты его уже сделал.
— Что ты имеешь в виду?
— Что муж должен защищать жену. Всегда.
— Особенно от матери, если она не права.
В ту ночь Игнат спал на диване. А утром уехал, едва попрощавшись.
Вечером пришла смс: «Мама согласна извиниться. Приедет завтра.»
Ольга Борисовна появилась с опухшими глазами. Игнат нервничал, переминаясь с ноги на ногу.
— Алена, — начала свекровь и запнулась. — Я… то есть…
— Мам, говори, — подтолкнул Игнат.
— Алена, — повторила она тверже. — Прости, что лезла в твои вещи. Больше не буду.
Свекровь скривилась, словно лимон съела:
— И за то, что Леной называла. Постараюсь исправиться.
— Хорошо. Я принимаю извинения.
— Вот и славно! — обрадовался Игнат. — Мир?
— Если ваша мама будет соблюдать договоренности — мир.
Ольга Борисовна кивнула и вскоре ушла. Игнат остался.
— Жестко ты с ней, — заметил он.
— Ей тяжело меняться…
— Игнат, ей шестьдесят, а не девяносто. И она прекрасно понимает, что делает.
— Ладно, — вздохнул муж. — Главное, помирились.
— Главное, теперь есть правила.
— Надеюсь, это работает в обе стороны.
— Конечно. Я твою маму тоже уважаю. Когда она этого заслуживает.
Прошел месяц. Ольга Борисовна снова приехала — осторожная, вежливая. Спрашивала разрешения взять чашку, дважды назвала невестку правильно. Один раз сорвалась на «Лена», но тут же поправилась:
— Прости, Алена. Привычка.
— Ничего. Главное, стараетесь.
Отношения стали прохладнее, но честнее. Никто не делал вид, что все прекрасно. Границы были обозначены и соблюдались.
А Алена поняла важное: иногда за мелочи стоит бороться. Потому что из мелочей складывается отношение. И если позволить растоптать одну границу, потом не останется никаких.
Игнат тоже изменился. Перестал слепо верить маме, начал прислушиваться к жене. Их семья стала крепче.
Шкатулка так и осталась в банке. Алена решила не рисковать. Доверие — хрупкая штука. Ломается легко, а восстанавливается годами.
Прошел год. Жизнь вошла в спокойное русло. Ольга Борисовна приезжала редко, вела себя сдержанно. Алену называла правильно, в вещи не лезла.
Но однажды летом, когда они отдыхали на даче, случилось неожиданное. На соседнем участке поселилась молодая женщина с ребенком. Когда Алена пошла знакомиться, та представилась:
— Марина. Я у вашего мужа секретарем работала. Три года назад.
И добавила, глядя в глаза:
— У нас с Игнатом были отношения. А этот ребенок…
Алена почувствовала, как земля уходит из-под ног. Выходит, пока она боролась за уважение свекрови, муж…
Но это уже совсем другая история.
