— Вы забываете, что я врач. Реаниматолог. Я каждый день спасаю жизни. У меня стабильная работа и хорошая зарплата. Я могу снять квартиру, могу взять ипотеку, могу начать всё с нуля. А вот вы… Вы семидесятидвухлетняя женщина, которая продала свою единственную квартиру и собирается жить с сыном. Сыном, который в свои тридцать пять лет не может принять ни одного решения без мамы. Который бегает к ней жаловаться на жену вместо того, чтобы решать проблемы в семье.
Галина Васильевна поморщилась, но Таня уже не могла остановиться.
— И знаете, что будет дальше? Вы переедете сюда, выгоните меня, и останетесь вдвоём с Андреем. Мама и сын. Как трогательно. Только вот незадача: рано или поздно он встретит другую женщину. Захочет жениться снова. И что тогда? Опять будете её выгонять? И следующую? И так до бесконечности? Или вы рассчитываете, что он останется с вами навсегда? Что будет всю жизнь маменькиным сынком?
Лицо свекрови побагровело. Она вскочила с дивана, опрокинув чашку. Чай растёкся по журнальному столику, капая на ковёр.
— Как ты смеешь?! Я забочусь о сыне! Я хочу ему добра!
— Нет, — отрезала Таня. — Вы заботитесь о себе. Вы боитесь остаться одна, поэтому цепляетесь за него. Вы продали квартиру не потому, что вам нужен уход. Вы прекрасно себя чувствуете и можете жить самостоятельно. Вы сделали это, чтобы привязать его к себе навсегда. Чтобы он не смог от вас уйти. Это не любовь, Галина Васильевна. Это собственничество.
В этот момент хлопнула входная дверь. В прихожей послышались шаги, звук снимаемой куртки. Андрей вошёл в гостиную и замер на пороге, увидев разлитый чай и две женщины, стоящие друг напротив друга, как боксёры на ринге.
— Что здесь происходит? — спросил он, переводя взгляд с матери на жену.
Галина Васильевна первой пришла в себя. Её лицо мгновенно приняло страдальческое выражение. Она прижала руку к груди и тяжело опустилась обратно на диван.
— Андрюшенька, сыночек, — голос её дрожал. — Я просто сказала Татьяне о наших планах. О том, что я переезжаю к вам. А она… Она накинулась на меня. Сказала такие ужасные вещи! Обвинила меня в эгоизме, в том, что я тебя порчу. Я просто хотела быть рядом с тобой, а она…
Слёзы покатились по её щекам. Это было мастерское представление. Таня смотрела на эту сцену с горькой усмешкой. Она знала, что сейчас произойдёт. Андрей, как всегда, встанет на сторону матери. Попросит её быть мудрее, терпеливее, понятливее.
Но Андрей молчал. Он стоял в дверях, и на его лице было странное выражение. Смесь усталости, раздражения и чего-то ещё, что Таня не могла сразу определить. Наконец он вздохнул и прошёл в комнату, останавливаясь между женой и матерью.
— Мам, — сказал он тихо. — Мы же договаривались. Ты должна была подождать. Дать мне время поговорить с Таней, всё объяснить.
— Но Андрюша, — всхлипнула Галина Васильевна. — Я просто хотела…
— Мам, пожалуйста, — перебил он. — Давай не сейчас.
Он повернулся к Тане, и в его глазах она увидела вину. Глубокую, разъедающую вину.
— Тань, прости. Я должен был сам тебе всё рассказать. Но я не знал как. Мама действительно продала квартиру. И да, она хочет переехать к нам. Но…
Он замолчал, подыскивая слова. Таня ждала. Она чувствовала, что сейчас решается не только судьба их квартиры, но и судьба их брака.
— Но я не согласен, — наконец выдавил он. — Я сказал маме, что это плохая идея. Что нам нужно жить отдельно. Что это разрушит нашу семью. Но она не слушает. Она считает, что лучше знает, что мне нужно.
Галина Васильевна вскочила с дивана. Её лицо исказилось от ярости и неверия.
— Андрей! Что ты говоришь? Мы же всё решили!
— Нет, мам, — он покачал головой. — Ты всё решила. А я пытался тебя отговорить. Но ты, как всегда, слышишь только то, что хочешь слышать.
