Он подошёл к Тане и взял её за руку. Его пальцы были холодными и слегка дрожали.
— Тань, я знаю, я поступил как трус. Надо было сразу поставить маму на место. Но она моя мать, понимаешь? Мне тяжело ей противостоять. Всю жизнь она принимала за меня решения. И я привык. Но это неправильно. Я это понимаю.
Таня смотрела на мужа и видела в нём не взрослого мужчину, а потерянного мальчика, разрывающегося между двумя самыми важными женщинами в его жизни. Она сжала его руку в ответ.
— Андрей, — сказала она тихо. — Ты должен сделать выбор. Либо мы — семья, и тогда все решения мы принимаем вместе. Либо ты остаёшься сыном своей матери, и тогда нам действительно лучше расстаться. Середины здесь быть не может.
Андрей кивнул. Он выпрямился, расправил плечи, и Таня увидела в нём проблеск того мужчины, в которого когда-то влюбилась. Решительного, сильного, способного защитить свою семью.
— Мам, — сказал он, поворачиваясь к Галине Васильевне. — Ты не будешь жить с нами. Это окончательное решение. Я помогу тебе найти квартиру, помогу с деньгами, если нужно. Но мы с Таней — семья, и мы будем жить отдельно.
Галина Васильевна смотрела на сына так, будто видела его впервые. Её рот открывался и закрывался, но слова не шли. Наконец она нашла в себе силы заговорить.
— Она тебе промыла мозги! Настроила против родной матери! Андрей, опомнись! Я же всю жизнь тебе посвятила!
— Именно поэтому мы и должны жить отдельно, мам, — ответил он. — Ты прожила свою жизнь. Теперь дай мне прожить мою.
Галина Васильевна схватилась за сердце. Но на этот раз это был не спектакль. Она действительно почувствовала острую боль. Боль от осознания, что теряет контроль над сыном. Что он вырывается из её власти.
— Ты пожалеешь, — прошипела она. — Когда она тебя бросит, когда останешься один, ты вспомнишь мои слова. Но я не приму тебя обратно. Слышишь? Если ты выбираешь её, то теряешь меня!
Это был её последний козырь. Ультиматум, который всегда срабатывал. Но Андрей не дрогнул.
— Мам, не надо угроз. Ты моя мать, и я всегда буду тебя любить. Но я не позволю тебе разрушить мою семью. Если ты не можешь это принять, то это твой выбор.
Галина Васильевна смотрела на сына несколько долгих секунд. Потом резко развернулась и пошла к выходу. В дверях она обернулась.
— Запомни этот день, Андрей. День, когда ты предал мать ради женщины, которая даже ребёнка тебе родить не может.
Дверь хлопнула так сильно, что задрожали стёкла в серванте. В квартире повисла тишина. Андрей и Таня стояли посреди гостиной, всё ещё держась за руки.
— Прости меня, — прошептал Андрей. — За всё. За то, что жаловался маме. За то, что не смог сразу её остановить. За то, что был таким слабаком.
Таня повернулась к мужу и обняла его. Она чувствовала, как напряжение постепенно покидает его тело.
— Знаешь, — сказала она, уткнувшись ему в плечо. — Может, это и к лучшему. Теперь мы знаем, где мы стоим. И мы вместе.
Андрей прижал её к себе крепче.
— Да. Вместе. И знаешь что? Давай съездим к твоим родителям на выходные. Давно у них не были. И они, в отличие от моей мамы, никогда не лезут в нашу жизнь.
Таня рассмеялась. Впервые за этот вечер она почувствовала, что всё будет хорошо. Да, им предстоит непростой период. Галина Васильевна не простит так легко. Будут звонки, упрёки, попытки манипулировать через родственников. Но главное сражение было выиграно. Андрей сделал свой выбор. Он выбрал семью.
Они стояли обнявшись посреди гостиной, где на журнальном столике всё ещё растекалась лужица чая. Квартира была та же самая, но теперь она по-настоящему стала их домом. Домом, в котором они были хозяевами своей жизни.
