Девушка поставила коляску так, чтобы старушка всех могла видеть. На её фоне она выглядела ещё привлекательнее и моложе. Для братьев появление живой родственницы стало неожиданностью.
Степан попытался подсчитать, сколько ей могло быть лет. Получалось, что сильно за восемьдесят. И почему он решил, что она умерла? В телеграмме было написано, что его приглашают проститься с Анной Ивановной. Поэтому он решил, что она умерла.
Степан с любопытством и каким-то страхом разглядывал тётушку, её морщинистое, в коричневых пятнах лицо. Седые волосы проволочками торчали в разные стороны. Деформированные артритом руки с вздутыми венами покоились на подлокотниках кресла. Он смотрел и приходил в себя от потрясения. Узнавал и не узнавал. Время не пощадило некогда гордую и стройную женщину, какой он её помнил.
— Анна Ивановна рада всех вас видеть, – бодро сказала девушка.
— По её требованию я нашла всех вас и пригласила сюда. Извините, если вы неправильно поняли мою телеграмму. Анна Ивановна хотела вас всех увидеть, решить вопросы наследства, чтобы не было ссор потом.
— Интересно. То есть будут учтены наши пожелания? – оживился Степан.
— Не совсем. Давайте выпьем чаю. Поможете? – обратилась она к жене Ивана.
— А вы кто? – остановил девушку Степан.
— Это Вера, моя внучка, — неожиданно проскрипел голос Анны Ивановны.
Степан уставился на неё, потом перевёл взгляд на Бориса. Тот сидел спокойно. А вот Иван заёрзал на диване.
«Дочь Ивана? Ещё одна наследница. Вот это совсем некстати. Нужно ещё доказать их родство», — подумал Степан, глядя в спину Вере.
В комнате остались только братья и их тётка.
— Спасибо, что приехали, – скрипучим голосом сказала она. – Подумали, что я умерла, верно? Не ради меня, ради наследства приехали. Что ж, каждый получит то, что заслужил. Только прошу, не ссорьтесь на моей могиле, если вам не понравится завещание.
— А есть ради чего ссориться? – спросил Степан.
— Ты изменился. Борис, рада видеть тебя, хоть ты и не любил меня. Ванька как рос шалопаем, таким и остался, — проскрипела тётка.
— Я хоть и старая, но из ума не выжила.— Она снова склонила голову и прикрыла глаза.
Степану показалось, что она задремала. Братья молча переглянулись.
Вскоре в комнату вошла Варя и позвала пить чай. Иван с облегчением сорвался на кухню, словно только и ждал этого момента. Борис и Степан не двинулись с места.
— Вы так и не помирились? – вдруг спросила Анна Ивановна.
— Да как-то не получилось, — ответил за обоих братьев Степан.
— Располнел, вон пиджак того и гляди лопнет на животе. Хорошо живёшь. Чего жену не привёз показать?
— Забот у неё много, она директор в школе, — похвастал Степан. – Две дочери у меня, обе замужем. Одна уже внука подарила.
— Братьям надо держаться вместе. У меня никого кроме вас нет. Да ещё Верочка. Квартиру я ей оставляю. Не смотри на меня так, Степан. Она десять лет за мной ухаживала. Благодаря ей ещё жива. А вы ни разу открытку не прислали, с днем рождения не поздравили, с Новым Годом. Ни разу не навестили старуху. Я вам мать пыталась заменить, не получилось. Ладно, Борис, но ты, Степан? Почему ни разу не приехал?
Степан смутился, не зная, что сказать.
— Дача ещё есть. Дом крепкий, и земли много. Помнишь, как ты любил туда ездить, Борис? В гараже старый Мерседес стоит семьдесят восьмого года. Такие теперь не выпускают. На ходу.
— Никого не обижу, — старуха осклабилась, показав жёлтые целые зубы.
От её «улыбки» по спине Степана побежали мурашки. «Вот живучая. И зубы свои. Ведьма она, что ли? С неё станет», — подумал он.
— Вера! – позвала старуха
Из кухни тут же показалась Вера.
— Устала, лечь хочу, — пожаловалась Анна Ивановна.
Степан только тут заметил, что в комнате горит свет, а за окнами темно. Громоздкие напольные часы показывали без пяти минут десять. А Степану показалось, что прошло всего два часа, как он вошёл в квартиру. Время словно кошка языком слизала.
