Игорь вошёл, бросил рюкзак у двери и сразу направился к холодильнику.
– Ну, рассказывай, – сказал он, доставая бутылку кефира. – Что там мама учудила?
Катя подвинула ему блокнот.
– Вот. Двадцать человек. У нас нет ни места, ни посуды, ни сил. И ещё соседи, которые только и ждут повода устроить скандал.
Игорь пробежал глазами список, нахмурился.
– Да, многовато, – признал он. – Но, Кать, это же мама. Она всегда так – сначала делает, потом думает.
– И что? – Катя скрестила руки. – Нам теперь разгребать? Я не хочу, чтобы наш дом превратился в проходной двор!
Игорь сел напротив, отхлебнул кефира прямо из бутылки.
– Не преувеличивай. Один день. Потерпим.
– Один день? – Катя вскочила. – Ты представляешь, сколько еды надо? А уборка? А если кто-то решит остаться ночевать? И ещё Галина Петровна с её вечными жалобами!
Игорь поднял руки, сдаваясь.
– Ладно, ладно. Давай думать. Может, снять зал в кафе?
– Ага, – фыркнула Катя. – Твоя мама уже всем объявила, что праздник у нас. И торт заказала.
Игорь почесал затылок.
– Тогда… не знаю. Может, часть гостей на лоджии разместим?
Катя посмотрела на него так, будто он предложил запустить ракету в космос.
– На лоджии? Серьёзно? Там бельё сушится и старый велосипед стоит!
Разговор зашёл в тупик. Катя чувствовала, как внутри нарастает раздражение – не только на свекровь, но и на Игоря, который, как всегда, пытался сгладить углы, вместо того чтобы решать проблему. Она вспомнила, как два года назад, когда они только въехали в эту квартиру, Тамара Николаевна приехала «помогать с ремонтом». Помощь заключалась в том, что она переставляла мебель, критиковала выбор обоев и учила Катю, как правильно мыть полы. Тогда Катя молчала, стиснув зубы. Но сейчас? Сейчас она не была готова молчать.
– Игорь, – сказала она тихо, но твёрдо. – Это наш дом. Не мамин. Не тётки Ларисы или дяди Вити. Наш. И я не хочу, чтобы нас ставили перед фактом.
Игорь посмотрел на неё внимательно, словно впервые за вечер действительно услышал.
– Ты права, – сказал он наконец. – Но что делать? Отменить всё? Мама обидится.
– Пусть обижается, – отрезала Катя. – Или… – она вдруг замолчала, и в её глазах мелькнула искра.
– Что? – Игорь насторожился.
– Есть идея, – Катя улыбнулась, но улыбка была не доброй, а хитрой. – Раз мама хочет большой праздник, мы ей его устроим. Такой, что она сама больше не захочет отмечать у нас.
– Пока не знаю, – призналась Катя. – Но дай мне пару дней. Я что-нибудь придумаю.
Она не стала рассказывать, что в её голове уже начали складываться обрывки плана. Плана, который мог либо спасти их дом от нашествия родственников, либо превратить всё в ещё большую катастрофу. Но одно Катя знала точно: она не собиралась сдаваться без боя. А ещё – она вспомнила о соседях. О Галине Петровне с её жалобами, об Артёме с его вечеринками, о Лизе и Косте, которые терпеть не могли шум. Может, пора использовать их в своих интересах?
Следующие дни обещали быть интересными. Но пока Катя смотрела в окно, где за стеклом мерцали огни их спального района, она чувствовала, как внутри загорается азарт. Если Тамара Николаевна хотела войны, она её получит. Только это будет война по Катиным правилам.
– Ты уверена, что это сработает? – Игорь стоял в дверях кухни, глядя, как Катя яростно записывает что-то в блокнот.
– Не уверена, – бросила она, не поднимая глаз. – Но я не собираюсь превращать наш дом в бесплатный банкетный зал для всей твоей родни.
Игорь вздохнул, потирая шею.
– Кать, может, просто поговорить с мамой? Сказать, что нам неудобно?
Катя отложила ручку и посмотрела на него так, будто он предложил ей прыгнуть с балкона.
– Поговорить? С твоей мамой? Игорь, она уже торт заказала и скатерти купила! Это не разговор, это ультиматум!
Кухня пахла свежесваренным кофе и подгоревшими тостами – Катя с утра пыталась собраться с мыслями, но всё шло наперекосяк. Маша, проснувшись раньше обычного, уже носилась по квартире с игрушечным пони, напевая что-то невнятное. За окном моросил мелкий дождь, и серое небо только усиливало Катино раздражение. Прошло три дня с того звонка Тамары Николаевны, и с каждым часом идея «контролируемого хаоса», зародившаяся в её голове, обрастала деталями.
