– Мам, дай сказать, – её голос был твёрдым, без привычной мягкости. – Мы с Ваней узнали, что ты натворила. И нам это не нравится.
Тамара Григорьевна открыла рот, но Ваня шагнул вперёд, его спокойный, но уверенный тон заставил всех замолчать.
– Тамара Григорьевна, – начал он, – мы с Катей благодарны, что вы так заботитесь о нас. Но то, что вы делаете, – это не забота. Вы пытаетесь заставить Лену отдать свою квартиру, рассказываете всем, что она жадная, хотя она даже не отказывалась – вы просто поставили её перед фактом. Это нечестно.
Лена замерла, глядя на Ваню с удивлением. Она видела его пару раз – на дне рождения Игоря и каком-то семейном ужине, – но тогда он казался ей просто молчаливым парнем, который больше слушает, чем говорит. А теперь он стоял в их прихожей, глядя прямо на свекровь, и его слова звучали как приговор.
– Ваня, ты не понимаешь… – начала Тамара Григорьевна, но Катя перебила.
– Нет, мам, это ты не понимаешь! – её голос дрожал от эмоций. – Мы с Ваней не просили у Лены ничего. И не возьмём, даже если она предложит. Потому что это её квартира, её право, её жизнь. А ты… ты превращаешь нашу свадьбу в какой-то цирк!
Тамара Григорьевна побледнела ещё сильнее, её губы задрожали.
– Катя, как ты можешь так говорить? Я же для тебя старалась…
– Для меня? – Катя шагнула ближе к матери, её глаза блестели от слёз. – Если бы ты правда думала обо мне, ты бы спросила, чего я хочу. А я хочу, чтобы моя свадьба была радостной, а не поводом для семейных войн. Я хочу, чтобы мы с Ваней сами строили свою жизнь, без чужих жертв.
Лена почувствовала, как внутри что-то оттаивает. Она посмотрела на Катю, потом на Ваню, и вдруг поняла, что эти двое – не просто молодые ребята, которые случайно оказались в центре конфликта. Они были мудрее, чем она ожидала, мудрее, чем сама Тамара Григорьевна, которая всю жизнь привыкла решать за других.
– Катя, Ваня, – тихо сказала Лена, – спасибо. Я правда не ожидала, что вы так скажете.
Катя повернулась к ней, её лицо смягчилось.
– Лен, это мы должны тебя благодарить. Ты могла бы просто молчать, терпеть, но ты сразу позвонила мне, всё рассказала. Это… это честно.
Игорь, который до этого молчал, наконец заговорил:
– Мам, ты слышала? Катя и Ваня не хотят твоей «помощи». И я не хочу, чтобы ты продолжала давить на Лену. Это её квартира, её решение. И точка.
Тамара Григорьевна смотрела на всех по очереди, её лицо было смесью обиды, растерянности и чего-то, что Лена не могла точно определить – может, стыда? Она медленно опустилась обратно на стул, её плечи поникли.
– Я… я не думала, что так выйдет, – наконец сказала она, и её голос был едва слышен. – Я хотела, чтобы у Кати всё было хорошо. Чтобы у вас всех было хорошо.
– Тогда перестань решать за нас, – мягко, но твёрдо сказал Ваня. – Мы с Катей справимся. У нас есть работа, есть планы. Мы снимем квартиру, накопим на свою. Это будет дольше, но это будет наше.
Лена посмотрела на Игоря, ожидая, что он скажет. Он поймал её взгляд, кивнул, словно принимая решение, и повернулся к матери.
– Мам, ты должна извиниться. Не только перед Леной, но и перед Катей. Ты поставила всех в ужасное положение.
Тамара Григорьевна молчала, глядя в пол. Лена видела, как тяжело ей даются эти слова, как трудно признать ошибку. Но наконец свекровь подняла глаза.
– Простите, – сказала она тихо. – Лена, Катя… я правда не хотела вас обидеть. Я думала, что так будет лучше.
Катя подошла к матери, присела рядом и взяла её за руку.
– Мам, я знаю, что ты хотела как лучше. Но иногда твоё «лучше» – это не то, что нам нужно. Просто… дай нам самим решать, ладно?
Тамара Григорьевна кивнула, её глаза блестели. Лена вдруг почувствовала, что ей почти жалко свекровь – женщину, которая всю жизнь привыкла держать всё под контролем, а теперь столкнулась с тем, что её контроль никому не нужен.
Вечер прошёл в странной, но тёплой атмосфере. Катя и Ваня остались на ужин – Лена настояла, чтобы они поели. Разговоры были осторожными, но искренними. Тамара Григорьевна больше не поднимала тему квартиры, а вместо этого расспрашивала Катю о свадьбе, о платье, о планах на медовый месяц. Впервые за долгое время Лена видела в ней не грозную свекровь, а просто мать, которая волнуется за свою дочь.
Когда гости ушли, Лена и Игорь остались на кухне, убирая посуду. Миша уже спал, а в квартире было тихо, только тикали настенные часы.
– Ты молодец, – тихо сказала Лена, глядя на мужа. – Я не думала, что ты так твёрдо скажешь маме.
Игорь улыбнулся, но в его улыбке была усталость.
– Я сам не думал, что смогу. Но… я понял, что, если не поставлю точку, это никогда не закончится. Ты – моя семья, Лен. Ты и Миша. И я не хочу, чтобы кто-то заставлял тебя чувствовать себя чужой в нашей жизни.
Лена почувствовала, как слёзы подступают к глазам. Она подошла к нему, обняла, уткнувшись лицом в его плечо. От него пахло домом – мылом и чем-то родным, что нельзя описать словами.
– Спасибо, – прошептала она. – Я правда боялась, что ты опять останешься «между двух огней».
– Не останусь, – твёрдо сказал он. – Больше не останусь.
Прошло два месяца. Свадьба Кати и Вани была скромной, но тёплой. Лена помогала выбирать украшения для зала, а Игорь возил жениха и невесту по свадебным салонам. Тамара Григорьевна, к удивлению, всех, держалась в стороне, не вмешиваясь, но принесла на свадьбу огромный торт, который сама испекла. Это был её способ сказать: «Я стараюсь».
Лена не отдала свою однушку, но предложила Кате и Ване снимать её за символическую плату – не из чувства вины, а потому, что ей хотелось поддержать их. Катя сначала отказывалась, но потом согласилась, пообещав, что они с Ваней будут платить столько, сколько смогут. Это был их компромисс – честный, без манипуляций.
Однажды вечером, когда Лена с Игорем сидели на диване, глядя на старые фотографии Миши, она вдруг сказала:
– Знаешь, я думала, что Катя – просто избалованная младшая сестра. А она… она оказалась мудрее, чем я ожидала.
Игорь кивнул, улыбнувшись.
– Она молодец. И Ваня тоже. Они могли бы согласиться на мамину идею, но не стали. Это… это заставляет гордиться.
Лена посмотрела на него, чувствуя, как тепло разливается в груди.
– А ты заставляешь меня гордиться, – сказала она. – Ты встал на мою сторону, хотя я знаю, как это было непросто.
Игорь взял её за руку.
– Это было проще, чем терять тебя.
В этот момент в комнату вбежал Миша с листком бумаги, на котором красовался рисунок – их семья, держащаяся за руки, и рядом – маленький домик с надписью «Наш дом».
– Мам, пап, смотрите! – воскликнул он. – Это мы! И наша квартира!
Лена рассмеялась, чувствуя, как последние капли напряжения уходят. Она посмотрела на рисунок, на улыбающиеся лица, на их маленький, но такой родной мир. И поняла, что никакие свекрови, никакие конфликты не смогут это разрушить – потому что они с Игорем и Мишей были вместе. А Катя и Ваня, так неожиданно ставшие их союзниками, доказали, что молодость — не всегда значит наивность. Иногда она значит мудрость, которой так не хватало старшему поколению.
– Красивый рисунок, сынок, – сказала Лена, обнимая Мишу. – Очень красивый.
А за окном шёл снег, укрывая город мягким белым покрывалом, словно обещая, что всё будет хорошо.
