– Олег, – голос Насти дрогнул, – что ты говоришь? Мы же… мы же семья. Как ты можешь?
Олег скрестил руки, его лицо было непроницаемым.
– Семья? – он усмехнулся. – Настя, очнись. Я устал. Устал от твоих капризов, от твоих вечных претензий. Эта квартира – моя. Я купил её до брака. Ты здесь никто.
Настя почувствовала, как слёзы жгут глаза, но сдержалась. Она знала, что квартира принадлежала Олегу ещё до их свадьбы. Он не раз напоминал об этом в ссорах, но никогда так жёстко. Пять лет назад, когда они поженились, эта двушка была в плачевном состоянии: облупленные стены, скрипящий паркет, протекающие краны. Настя, тогда ещё полная надежд, вложила в ремонт всё, что у неё было – деньги, время, душу. Они вместе выбирали обои, спорили из-за цвета плитки, смеялись, когда краска попала на волосы. А теперь он выгонял её, как чужую.
– Ты серьёзно? – тихо спросила она. – После всего, что я для нас сделала? Ремонт, мебель, уют – это всё я. И ты просто… выгоняешь меня?
Олег пожал плечами, его взгляд был пустым.
– Ремонт? – он фыркнул. – Ты думаешь, пара твоих зарплат даёт тебе право на мою квартиру? Собирай вещи, Настя. Я не шучу.
Она хотела возразить, но слова застряли в горле. Олег развернулся и ушёл в спальню, хлопнув дверью. Настя опустилась на диван, её руки дрожали. Она смотрела на чемодан, на стены, которые сама красила, на занавески, которые шила ночами. Это был её дом. Или, как оказалось, только его.
Через час, с чемоданом в руке, она вышла на улицу. Холодный ноябрьский ветер ударил в лицо, а в груди рос тяжёлый ком. Куда идти? Родители жили в маленьком городке в трёх сотнях километров, а в Питере у неё никого не было, кроме подруги Лизы. Настя достала телефон и набрала номер.
– Лиза, – её голос сорвался, – можно я к тебе? Олег… он меня выгнал.
На том конце повисла пауза, а потом Лиза, не задавая лишних вопросов, ответила:
– Приезжай. Я уже ставлю чайник.
Лиза жила в небольшой студии на Петроградке. Квартира была тесной, но уютной, с книгами на полках и запахом свежесваренного кофе. Когда Настя вошла, Лиза молча обняла её, а потом усадила на диван, сунув в руки кружку с чаем.
– Рассказывай, – сказала она, садясь напротив. – Что этот козёл натворил?
Настя, глотая слёзы, рассказала всё: про ссору, про чемодан, про слова Олега, что она «никто». Лиза слушала, хмурясь, её пальцы нервно постукивали по столу.
– Он не имеет права так с тобой поступать, – наконец сказала она. – Настя, вы пять лет вместе жили. Ты вкладывалась в эту квартиру, в ваш брак. Это не так просто – выгнать тебя и всё.
Настя горько усмехнулась.
– Лиза, квартира его. До брака оформлена. Он мне это сто раз напоминал. Я… я даже не знаю, что делать.
Лиза прищурилась, её глаза заблестели, как у кошки, готовящейся к прыжку.
– Его, говоришь? Ну, это мы ещё посмотрим. Ты вкладывала деньги в ремонт? Чеки, квитанции – что-то сохранилось?
Настя пожала плечами, её мысли путались.
– Не знаю… Может, что-то и есть. Я всегда хранила документы, но они остались в квартире. Олег, наверное, уже всё выкинул.
Лиза встала, её голос стал решительным.
– Ничего он не выкинул. Мы найдём. И знаешь что? У меня есть знакомый юрист, Костя. Он такие дела раскручивает, как орешки. Завтра позвоним ему. А ты пока оставайся у меня, сколько нужно.
Настя посмотрела на подругу, чувствуя, как в груди загорается слабая искра надежды.
– Лиза, а если ничего не получится? Если он прав, и я правда не имею прав?
Лиза улыбнулась, её глаза сверкнули.
– Тогда мы сделаем так, чтобы он пожалел, что вообще открыл рот. Но я уверена – ты не просто так пять лет этот дом строила. Мы найдём за что зацепиться.
На следующий день Лиза договорилась о встрече с Костей, юристом, который работал в небольшой фирме на Невском. Костя, лысеющий мужчина лет сорока с добродушной улыбкой, выслушал Настю, листая её блокнот, куда она наспех записала всё, что помнила о ремонте.
– Итак, – начал он, откидываясь на спинку кресла. – Квартира – добрачное имущество вашего мужа. Это факт. По закону, при разводе вы на неё претендовать не можете. Но есть нюанс. Если вы докажете, что вложили значительные средства в улучшение квартиры, вы можете претендовать на компенсацию.
– Компенсацию? Но я… я не хочу просто денег. Это мой дом.
Костя кивнул, его взгляд был серьёзным.
– Понимаю. Но компенсация – это ваш реальный шанс. Если вы докажете, что ваши вложения увеличили стоимость квартиры, суд может присудить вам приличную сумму. А если повезёт, можно попробовать оспорить сам факт раздела имущества. Но для этого нужны доказательства. Чеки, квитанции, договоры – всё, что подтверждает ваш вклад.
Настя почувствовала, как надежда гаснет. Она вспомнила коробку с документами, которую хранила в шкафу. Там были квитанции за стройматериалы, договор на установку кухни, даже чеки за люстру, которую она так долго выбирала. Но всё это осталось в квартире. У Олега.
– Я не знаю, как их взять, – призналась она. – Он меня не пускает. И, наверное, уже всё уничтожил.
Лиза, сидевшая рядом, фыркнула.
– Уничтожил? Настя, не паникуй. Мы найдём способ. Может, попросим его отдать твои вещи? Я могу пойти с тобой, припугнуть полицией.
– Полиция – это крайний случай. Но ваша подруга права. Вам нужно забрать ваши документы. И ещё… Настя, подумайте: может, кто-то видел, как вы делали ремонт? Соседи, друзья, рабочие? Свидетели тоже пригодятся.
Настя задумалась. Соседка, тётя Нина, часто заходила к ним во время ремонта, приносила пирожки и хвалила их вкус. Может, она что-то помнит? И ещё был мастер, который устанавливал окна – кажется, она сохранила его номер.
– Я попробую, – сказала она. – Но… Олег не сдастся просто так. Он… он уже подал на развод.
– Это ожидаемо. Но развод – процесс долгий. У нас есть время собрать доказательства. Главное – не теряйте надежду. Вы не первая, кто оказывается в такой ситуации, и поверьте, шансы у вас есть.
