Иван Петрович кивнул, его глаза закрылись, и он снова откинулся в кресле. Галина Ивановна тихо заплакала, прикрывая рот рукой.
– Я не хотела, чтобы так было, – прошептала она. – Мы думали, что делаем правильно…
Лена вдруг шагнула к матери и обняла ее.
– Мам, все будет хорошо, – сказала она, и в ее голосе было что-то, чего Света давно не слышала – искренность. – Я правда помогу.
– Как? – Света не смогла сдержаться. – Ты же все потратила.
Лена повернулась к сестре, и ее глаза блестели – то ли от слез, то ли от решимости.
– Не все, – сказала она. – Квартиру я не продала. И… я могу взять кредит, если нужно. Для лекарств, для сиделки.
– Кредит? – Света покачала головой. – Лена, ты серьезно? Ты и так в долгах, наверное.
– Не твое дело, в долгах я или нет, – огрызнулась Лена, но тут же смягчилась. – Слушай, я знаю, что накосячила. Но я не хочу, чтобы папа с мамой страдали из-за меня.
Света смотрела на сестру, пытаясь понять, где правда, а где очередная игра. Лена всегда была мастером обещаний, но сейчас в ее голосе было что-то, что заставило Свету задуматься.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но я не отступлю от своего. Если я помогаю, завещание должно быть пересмотрено. Это не торг, это справедливость.
Лена кивнула, не отводя взгляда.
– Я согласна, – сказала она. – Но только если ты тоже пойдешь навстречу. Давай попробуем договориться.
Света молчала, чувствуя, как внутри борются гнев и усталость. Она хотела верить сестре, но слишком много раз обжигалась.
– Я подумаю, – наконец сказала она. – Но для начала давай разберемся с тем, что нужно прямо сейчас. Лекарства, продукты, может, сиделка.
– Я займусь лекарствами, – быстро сказала Лена. – У меня есть знакомый в аптеке, он поможет со скидкой.
– А я поговорю с врачом, – добавила Света. – И посмотрю, что можно сделать с домом. Здесь ремонт нужен, иначе зимой они замерзнут.
Галина Ивановна посмотрела на дочерей, и в ее глазах мелькнула надежда.
– Девочки мои, – тихо сказала она. – Если бы вы только знали, как мне стыдно…
– Мам, не надо, – Света положила руку ей на плечо. – Главное, чтобы папе стало лучше. А остальное… разберемся.
Весь день прошел в суете. Света звонила в местную поликлинику, договаривалась о визите врача. Лена уехала в город за лекарствами, обещав вернуться к вечеру. Галина Ивановна хлопотала по дому, то и дело вытирая слезы. Света видела, как мать старается держаться, но каждый ее взгляд был полон вины.
К вечеру Лена вернулась с пакетом лекарств и каким-то дорогущим кофе, который она, видимо, купила для себя.
– Вот, – она поставила пакет на стол. – Все, что просила мама, плюс витамины для папы.
– Спасибо, – кивнула Света, но в ее голосе не было тепла. Она все еще не доверяла сестре.
– Свет, – Лена вдруг посмотрела на нее серьезно. – Я знаю, что ты мне не веришь. И я не виню тебя. Но… я правда хочу исправить все.
– Исправить? – Света подняла брови. – Лена, ты продала землю, которую родители копили всю жизнь. Как ты это исправишь?
– Я не могу вернуть землю, – Лена опустила глаза. – Но я могу помочь деньгами. И… я поговорю с юристом. Если ты хочешь, чтобы завещание пересмотрели, я не против.
Света молчала, переваривая услышанное. Это было слишком неожиданно. Лена, которая всегда думала только о себе, вдруг говорит о юристах и помощи?
– Почему ты вдруг передумала? – спросила она. – Что изменилось?
Лена вздохнула, глядя на свои идеально на маникюренные ногти.
– Я видела папу, – тихо сказала она. – И маму. Я не думала, что все так плохо. Когда мама звонила, я… я просто отмахивалась. Думала, они справятся. А потом ты приехала, начала говорить про завещание, и я поняла, что… я была эгоисткой.
Света смотрела на сестру, и в ее голове боролись два чувства: желание поверить и страх снова быть обманутой.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Но слова – это одно. Я хочу видеть действия.
– Увидишь, – Лена кивнула. – Завтра я еду в город, разберусь с деньгами. А ты… ты останешься здесь?
– На пару дней, – ответила Света. – Потом мне надо на работу. Но я вернусь на следующие выходные.
Лена кивнула, и в этот момент Света заметила, что сестра выглядит не такой уверенной, как обычно. Под глазами у нее были тени, а улыбка казалась натянутой.
– Лен, – вдруг спросила Света, – у тебя правда все хорошо? С твоим «стартапом»?
Лена замялась, потом отвела взгляд.
– Не совсем, – призналась она. – Я… влезла в долги. Думала, что дело выстрелит, но пока только траты.
Света почувствовала, как гнев сменяется жалостью. Лена всегда была такой – гналась за красивой жизнью, не думая о последствиях. И вот теперь она в долгах, а родители – без земли и без помощи.
– Почему ты не сказала раньше? – спросила Света.
– А ты бы что, помогла? – Лена горько усмехнулась.
– Я просто устала быть той, кто всегда все исправляет.
Лена кивнула, и в этот момент Света впервые за долгое время почувствовала, что между ними может быть что-то, кроме вражды.
Ночью Света не могла заснуть. Она лежала в своей старой комнате, слушая, как дождь барабанит по крыше, и думала о том, что будет дальше. Лена обещала помочь, но насколько ей можно верить? Родители признали свою ошибку, но готовы ли они пересмотреть завещание? И главное – сможет ли она, Света, найти в себе силы простить их всех?
Утром она проснулась от звонка телефона. Это была Лена.
– Свет, я в городе, – голос сестры звучал взволнованно. – Я поговорила с юристом. Есть новости.
– Какие? – Света села на кровати, чувствуя, как сердце забилось быстрее.
– Завещание можно пересмотреть, – сказала Лена. – Но есть одна загвоздка.
– Какая? – Света затаила дыхание.
– Мама с папой должны оба согласиться. А папа… ты же знаешь, в каком он состоянии.
Света закрыла глаза, чувствуя, как надежда рушится.
– И что ты предлагаешь? – спросила она.
– Я приеду завтра, – ответила Лена. – И мы все вместе поговорим. Но, Свет… я нашла кое-что еще.
– Что еще? – Света напряглась.
– Когда я продавала участок, – голос Лены стал тише, – я не все деньги потратила. Часть осталась на счете. Я… я могу отдать их родителям.
Света молчала, не зная, что сказать. Это было похоже на чудо – или на очередную ловушку.
– Лена, – наконец сказала она, – если ты врешь…
– Я не вру, – перебила сестра. – Клянусь. Просто… дай мне шанс.
Света положила трубку, чувствуя, как внутри все дрожит. Она не знала, что будет дальше, но одно было ясно: развязка близко. И она изменит все – для нее, для Лены, для их родителей.
Света положила телефон на старую деревянную тумбочку и посмотрела в окно. Дождь прекратился, но небо оставалось тяжелым, серым, как будто придавливало деревенский дом к земле. А где-то в глубине дома поскрипывали половицы – мать ходила по кухне, готовя ужин. Света чувствовала, как внутри все кипит: надежда, недоверие, усталость и что-то еще, чему она не могла подобрать названия. Лена обещала деньги. Лена обещала поговорить с юристом. Лена обещала измениться. Но сколько раз Света слышала эти обещания?
Она встала, накинула старый свитер и вышла на крыльцо. Холодный воздух ударил в лицо, пахло мокрой землей и опавшими листьями. Света прислонилась к перилам, глядя на заросший огород, где когда-то росли мамины кабачки и клубника. Теперь там только сорняки. Как и в их семье – сорняки обид, недомолвок, несправедливости.
– Света, – голос Галины Ивановны раздался за спиной. – Ужинать будешь?
– Сейчас, мам, – Света не обернулась. – Просто воздухом дышу.
Мать подошла ближе, кутаясь в свой вечный платок.
– Ты из-за Лены переживаешь? – тихо спросила она.
Света вздохнула, поворачиваясь к матери.
– Не только из-за Лены, – честно ответила она. – Из-за всего. Из-за вас с папой, из-за того, что я должна доказывать, что достойна того, что мне и так принадлежало по праву.
Галина Ивановна опустила глаза, теребя край платка.
