– Женя, – Катя отложила нож, – ты вообще слышишь меня? Я не хочу, чтобы наш дом превратился в коммуналку!
– Кать, это всего на лето, – он попытался её обнять, но она отступила. – Они же не навсегда.
– Ага, – саркастично бросила Катя. – Сначала лето, потом осень, а там, глядишь, и на Новый год все останутся.
Женя вздохнул, явно не зная, что ответить. Катя отвернулась к плите, чтобы он не увидел, как её глаза наполняются слезами. Она любила этот дом. Любила, как скрипят половицы, как пахнет сосной, как по утрам туман стелется над озером. Но сейчас ей казалось, что эта мечта ускользает, как песок сквозь пальцы.
Прошла неделя. Катя старалась отвлечься от мыслей о Свете, занявшись обустройством дома. Она повесила новые шторы в гостиной – лёгкие, льняные, с мелким цветочным узором. Расставила на полках книги, которые они с Женей собирали годами. Разобрала коробки с посудой, с улыбкой вспоминая, как они выбирали этот сервиз на свадьбу. Но каждый раз, когда она представляла, как Ванька с Лизой носятся по комнатам, а малыш Коля размазывает кашу по её новым шторам, внутри всё сжималось.
Женя, словно чувствуя её настроение, старался быть внимательнее. Привёз из города её любимые тюльпаны, помогал с уборкой, даже предложил вместе покрасить забор. Но Катя видела, как он вздрагивает, когда звонит телефон, – видимо, боялся нового звонка от сестры.
В субботу они устроили ужин на террасе. Женя разжёг мангал, и запах шашлыка разносился по двору, смешиваясь с прохладным вечерним воздухом. Катя сидела, завернувшись в плед, и смотрела на огонь. Ей хотелось сказать что-то важное, но слова застревали в горле.
– Кать, – начал Женя, переворачивая шампуры, – я поговорил со Светой.
Она напряглась, сжимая край пледа.
– Она… в общем, она в разводе, – Женя покосился на неё. – С Игорем они разошлись пару месяцев назад.
Катя замерла. Это было новостью. Света всегда казалась ей женщиной, у которой всё под контролем. Трое детей, муж-бизнесмен, квартира в центре – идеальная картинка.
– Почему ты не сказал раньше? – тихо спросила она.
– Она просила не говорить, – Женя пожал плечами. – Ей тяжело. Игорь ушёл, оставил её с детьми. Вот она и хочет к нам. Говорит, смена обстановки ей нужна. И детям.
Катя молчала, переваривая услышанное. Ей было жаль Свету – в глубине души. Но это не отменяло того, что её планы рушат их жизнь.
– Жень, я понимаю, что ей тяжело, – начала она осторожно. – Но почему это должно стать нашей проблемой? Мы не можем взять на себя её детей на всё лето. Это нечестно.
– Я знаю, – он кивнул, глядя в огонь. – Но она моя сестра. Я не могу просто сказать ей «нет».
– А мне ты можешь? – Катя посмотрела ему в глаза. – Почему её желания важнее моих?
Женя открыл рот, но ничего не сказал. Тишина повисла между ними, тяжёлая, как мокрый снег.
Вечером Катя не могла заснуть. Она лежала в их спальне, глядя на звёзды за окном. Женя спал, тихо посапывая, а она всё думала о Свете. О её детях. О том, как Ванька, наверное, будет носиться по дому, крича и топая. Как Лиза будет требовать Wi-Fi, которого в их посёлке почти нет. Как Коля будет плакать по ночам. И как она, Катя, будет метаться между готовкой, уборкой и попытками сохранить хоть каплю покоя.
Она встала, накинула халат и спустилась на кухню. За окном шелестели сосны, а луна отражалась в озере, как в зеркале. Катя заварила чай, но пить не стала – просто сидела, обхватив кружку руками. Ей нужно было решение. Что-то, что позволит сохранить их дом их домом, а не филиалом семейного пансионата.
– Женя, – начала она за завтраком, – я согласна, чтобы Света приехала. Но на моих условиях.
Он удивлённо поднял брови.
– Две недели, – твёрдо сказала Катя. – Не два месяца. И никаких тёть Нин. Мы не детский лагерь и не дом престарелых. Если Свете нужна помощь, я готова помочь. Но не так, чтобы мы с тобой оказались в заложниках.
Женя кивнул, но в его глазах мелькнула тревога.
– А если она не согласится?
– Тогда пусть едет в Анапу, – отрезала Катя. – Это наш дом, Жень. И я не хочу чувствовать себя в нём чужой.
Он молчал, крутя ложку в руках. Потом улыбнулся.
– Хорошо. Я поговорю с ней.
Катя выдохнула, но внутри всё ещё было неспокойно. Она знала Свету. Знала, как та умеет манипулировать. И что-то подсказывало ей, что этот разговор будет только началом.
Через пару дней Света позвонила снова. На этот раз Женя взял трубку, а Катя сидела рядом, прислушиваясь.
– Свет, давай так, – говорил он, стараясь звучать уверенно. – Вы приезжаете на две недели. В июле, например. Мы с Катей всё подготовим, детям будет весело. Но два месяца – это слишком.
Катя не слышала, что ответила Света, но видела, как лицо Жени напряглось.
– Нет, маму брать не надо, – сказал он. – У нас не так много места. И… Свет, послушай, это не гостиница. Мы только въехали, нам самим нужно время.
Пауза. Катя затаила дыхание.
– Хорошо, я понял, – Женя вздохнул. – Подумай и перезвони.
Он положил трубку и посмотрел на Катю.
– Она не в восторге, – признался он. – Говорит, что две недели – это мало. И что детям нужен полноценный отдых.
– А нам с тобой что нужно? – тихо спросила Катя. – Или это никого не волнует?
Женя обнял её, и она уткнулась ему в плечо, чувствуя, как усталость накатывает волной.
– Я разберусь, – пообещал он. – Обещаю.
Но вечером, когда они ужинали, раздался звонок в дверь. Катя замерла, держа вилку в руке. Женя нахмурился и пошёл открывать.
– Света? – его голос донёсся из прихожей. – Ты что тут делаешь?
Катя вскочила, сердце заколотилось. Она вышла в коридор и увидела Свету – в джинсах, с растрёпанной косой и огромным рюкзаком за плечами. Рядом стояли Ванька, Лиза и Коля, сонно теребящий плюшевого мишку.
– Я подумала, чего тянуть? – Света улыбнулась, но в её глазах была стальная решимость. – Мы приехали!
