Света посмотрела на неё, и в её взгляде мелькнуло что-то новое – смесь обиды и решимости.
– Ясно, – коротко бросила она. – Значит, я зря приехала.
Ночь прошла неспокойно. Коля просыпался дважды, плача так, что стены дрожали. Ванька умудрился уронить лампу в гостевой комнате, а Лиза до полуночи сидела в телефоне, из-за чего Wi-Fi в доме окончательно сдох. Катя лежала в своей спальне, слушая шорохи и шаги, и чувствовала, как её мечта о тихом доме рушится под тяжестью гостей. Она смотрела на Женю, который пытался успокоить Колю, качая его на руках. Его лицо, обычно такое открытое и доброе, сейчас было напряжённым, с тенью усталости.
– Света, – Катя поставила тарелку на сушилку, – давай договоримся. Вы остаётесь на две недели. Мы с Женей поможем с детьми, но только в разумных пределах. И никаких дополнительных гостей. Это наш дом, и мы хотим, чтобы он оставался нашим.
Света посмотрела на неё долгим взглядом.
– Хорошо, – наконец сказала она, но в её голосе было что-то, от чего у Кати по спине пробежал холодок. – Две недели. А там посмотрим.
Утро следующего дня началось с хаоса. Ванька проснулся в шесть утра и решил, что самое время исследовать чердак. Его топот разбудил Колю, который снова разревелся. Лиза отказалась вставать к завтраку, буркнув что-то про «тупой интернет». Света, как ни в чём не бывало, варила кофе и напевала песенку, будто её приезд посреди ночи был самым обычным делом.
Катя сидела на террасе, сжимая кружку с чаем. Озеро было спокойным, но её мысли бурлили, как вода в шторм. Она пыталась представить, как две недели с тремя детьми превратятся в два месяца. Или больше. Она знала Свету – та умела убеждать. А Женя… Женя не мог сказать «нет» своей сестре.
– Доброе утро! – Света вышла на террасу, держа в руках дымящуюся кружку. – Кать, ты чего такая хмурая? Это же каникулы!
– Утро доброе, – Катя выдавила улыбку. – Просто… привыкаю к новому ритму.
– Ой, расслабься, – Света плюхнулась в кресло. – Дети побегают, поиграют, а я тебе помогу. Мы же семья!
Катя кивнула, но внутри всё кричало: «Это мой дом!» Она не хотела быть неблагодарной. Света была не чужой, а Женя её любил. Но мысль о том, что их жизнь теперь будет подчинена чужим планам, резала, как нож.
Две недели пролетели как в тумане. Ванька сломал удочку, которую Женя хранил для рыбалки. Лиза оккупировала гостиную, превратив её в свой личный кинозал с бесконечными сериалами. Коля разрисовал мелками стену в коридоре, и Света лишь рассмеялась: «Ну, это же дети!» Катя убирала, готовила, стирала, чувствуя, как её силы тают. Женя старался помогать, но его работа в городе отнимала время, и он часто возвращался поздно, измотанный.
Однажды вечером, когда дети наконец угомонились, Света предложила открыть бутылку вина. Они сидели на террасе, глядя на закат. Озеро переливалось золотом, и на секунду Катя вспомнила, почему они купили этот дом. Ради таких моментов. Ради тишины.
– Кать, – начала Света, крутя бокал в руках, – я знаю, что тебе тяжело. Но я правда благодарна. Ты даже не представляешь, как мне было погано после развода. Игорь… он просто ушёл. Оставил нас без копейки. Я думала, смена обстановки спасёт.
Катя посмотрела на золовку. Света, всегда такая бойкая, сейчас казалась уязвимой. Её глаза блестели – то ли от вина, то ли от слёз.
– Я понимаю, – тихо сказала Катя. – Но, Свет, мы с Женей не можем быть твоей спасательной шлюпкой. Мы готовы помочь, но у нас своя жизнь.
Света кивнула, но Катя видела, что она не до конца понимает. Или не хочет понимать.
К концу второй недели Катя была на грани. Она любила Женю, но его неспособность поставить чёткие границы убивала. Света вела себя так, будто дом принадлежал ей. Она уже планировала, как привезёт сюда подруг, как устроит пикник для соседей, как будет «жить полной жизнью». Катя чувствовала, что её мечта о тихом убежище растворяется, как дым.
Вечером, накануне отъезда Светы, Катя решилась на серьёзный разговор. Они с Женей сидели в спальне, окна были открыты, и лёгкий ветер приносил запах сосен.
– Жень, – начала она, – я не могу так дальше. Света уезжает завтра, но я боюсь, что она вернётся. И не одна.
Женя кивнул, глядя в пол.
– Я знаю, Кать. Я виноват. Надо было сразу сказать ей «нет».
– Не «нет», – Катя покачала головой. – Но хотя бы установить правила. Это наш дом, Жень. Наш.
– Я поговорю с ней. Обещаю. Завтра, перед отъездом.
Катя хотела верить, но в глубине души боялась, что Света найдёт способ продавить своё.
Утро отъезда было солнечным. Ванька бегал по двору, собирая камни, Лиза фотографировала озеро для соцсетей, а Коля спал в коляске. Света паковала вещи, напевая что-то весёлое. Катя наблюдала за ней, чувствуя смесь облегчения и тревоги.
Женя вышел к машине, помогая грузить чемоданы.
– Свет, – начал он, и Катя затаила дыхание, стоя у окна. – Мы рады, что вы приехали. Но нам с Катей нужно время. Мы предлагаем вам приезжать раз в месяц, на выходные. Не больше.
Света замерла, её улыбка померкла.
– Жень, ты серьёзно? – она нахмурилась. – Я думала, мы семья.
– Мы и есть семья, – твёрдо сказал он. – Но у нас с Катей своя жизнь. Мы поможем с детьми, если надо. Но не так, чтобы наш дом стал твоим курортом.
Катя слушала, и её сердце билось быстрее. Женя говорил спокойно, но в его голосе была непривычная решимость.
Света молчала, глядя на брата. Потом кивнула.
– Ладно, – коротко бросила она. – Я подумаю.
Она села в машину, дети забрались следом, и вскоре их силуэты растворились за поворотом. Катя выдохнула, чувствуя, как напряжение отпускает.
Дни после отъезда Светы были тихими. Катя с Женей гуляли у озера, пили кофе на террасе, смеялись, как раньше. Дом снова стал их домом – с запахом сосен, скрипом половиц и звёздами за окном. Их дом был их крепостью. И они были готовы её защищать.
