Телефон трезвонил с утра, не давая Еве покоя. Она не брала трубку. Уже третий день подряд: Денис, потом мать его, потом какие-то незнакомые номера. Она молча клала аппарат в ящик кухонного стола и включала чайник.
Квартира жила новой жизнью: запах свежей краски, скрип новых дверей, обрезки проводов на подоконнике. Бригада рабочих шуршала в комнатах, гремела инструментами. Ева ходила по квартире босиком и ощущала странное счастье. Дом становился её по-настоящему. Без чужих указов, без постороннего взгляда.
Вечером дверь позвонили. Она знала, что это они. Валентина Петровна и Денис. Но на пороге оказались двое мужчин в строгих костюмах.
— Ева Сергеевна? — один из них показал удостоверение. — Мы представители юридической компании «Гарант». Хотели бы поговорить с вами о квартире, которая недавно была продана.
Ева подняла бровь. — Слушаю вас.
Они прошли в гостиную, уселись так уверенно, будто были у себя дома. Один из них — низкий, плотный, с усами — начал говорить.
— Ваш муж, Денис Сергеевич, обратился к нам с заявлением. По его словам, продажа квартиры затрагивает интересы его семьи. Мы…
Ева не выдержала и рассмеялась. — Интересы его семьи? А с какого момента моя жизнь перестала быть моей?
Мужчины переглянулись. Второй добавил осторожно: — Мы обязаны предупредить, что дело может дойти до суда.
Ева встала. — Суд? Замечательно. Я только этого и жду. Потому что там, в отличие от моей кухни, меня будут слушать по закону, а не по маминому уставу.
Они ушли, оставив после себя запах дешёвого одеколона и неприятное ощущение чужих рук на стенах.
Через день вечером снова позвонили. На этот раз — сама Валентина Петровна. Но не одна: с ней пришёл какой-то батюшка, в чёрном подряснике, с огромным крестом на груди.
— Евочка, — начала свекровь мягким голосом, каким никогда с ней не говорила, — я привела отца Игоря. Он человек мудрый, поможет вам разобраться, где добро, а где эгоизм.
Ева не верила своим ушам. — Вы решили устроить мне экзорцизм?
— Евочка! — всплеснула руками Валентина Петровна. — Речь о семье! О сохранении брака!
Батюшка заговорил низким голосом: — Дочь моя, гордыня — великий грех. Надо уметь уступать. Семья — это крест, который нужно нести.
Ева посмотрела на него спокойно. — Отец Игорь, уважаю вашу профессию. Но я не из тех, кто идёт в храм просить совета у чужих людей. А крест — это мой, личный, и я сама решаю, что мне с ним делать.
Батюшка нахмурился, Валентина Петровна вспыхнула, но Ева мягко, с улыбкой, показала на дверь.
После этого началось настоящее давление. Денис караулил её возле работы, присылал длинные сообщения с обвинениями, умолял встретиться. В один из дней Ева, выходя из офиса, обнаружила его возле подъезда. Он был пьян.
