— Ты всё разрушила! — кричал он. — Ты лишила меня семьи! Маму свела в могилу!
Люди оборачивались. Еве было стыдно и жутко одновременно. Она шагнула в сторону, но Денис схватил её за руку.
— Отпусти, — сказала она тихо.
Он не отпускал. Тогда вдруг из темноты вышла Анна Львовна, соседка. У неё в руках был тяжёлый пакет из магазина. Она спокойно, без колебаний, стукнула пакетом по плечу Дениса так, что он отшатнулся.
— Пошёл вон, мальчик, — сказала она. — Женщина сказала «отпусти» — значит, отпусти.
Ева впервые ощутила благодарность к этой странной соседке.
Через неделю состоялось первое заседание по разводу. Денис пришёл с матерью и юристом. Ева пришла одна, но чувствовала себя сильнее, чем когда-либо.
Судья слушал внимательно, перелистывал бумаги. Юрист Дениса пытался доказать, что продажа квартиры нанесла ущерб семейным интересам. Ева же спокойно сказала:
— Это наследство. По закону — моя личная собственность. Я распорядилась им так, как посчитала нужным.
Валентина Петровна вскинулась: — Это аморально! Это предательство семьи!
Судья устало посмотрел на неё поверх очков. — Мы здесь разбираем законы, а не мораль.
Развод оформили быстро. Денис вёл себя так, словно потерял всё. Валентина Петровна рыдала, закатывала сцены прямо в коридоре суда. Ева вышла на улицу и впервые вдохнула по-настоящему свободно.
Но история на этом не закончилась.
Спустя месяц Ева сидела в своей новой машине у дома. На соседнем сиденье лежала папка с документами — она подписала договор с архитектурным бюро, чтобы превратить свою квартиру в настоящий уютный уголок.
Вдруг рядом с машиной постучали в окно. Это была Анна Львовна.
— Поехали со мной, — сказала она.
Ева удивилась, но согласилась. Они поехали на окраину города, в маленький дом с садом. Там Анна Львовна показала ей мастерскую, полную картин и книг.
— Знаете, почему я вмешалась тогда? — спросила она. — Потому что видела себя в вас двадцать лет назад. Я тоже жила с мужем и его матерью. Пока однажды не поняла: или я умру, или уйду. Я ушла. И теперь живу.
Ева слушала и чувствовала, как внутри неё что-то становится твёрдым, незыблемым.
Ночью она вернулась домой, села у окна и написала короткое сообщение Денису: «Я благодарна тебе за эти пять лет. Но теперь моя жизнь — моя. Не ищи меня».
Она выключила телефон, положила его в ящик и больше туда не заглядывала.
Финал наступил тихо. Без скандалов, без криков. Просто однажды утром Ева поняла: в доме нет ни чужих шагов, ни голоса, который требует «посоветоваться», ни запаха чужих духов. Только она, её дыхание, её стены.
Она посмотрела в зеркало. И впервые за много лет увидела в отражении женщину, которая принадлежала самой себе.
