— Я тут встретила нашего соседа, Сашеньку, он же работает в агентстве недвижимости, — Валентина Петровна появилась в дверях, румяная, пахнущая дорогими духами. — Он сказал, что в старом районе цены на квартиры сейчас просто золотые. Так что, Евочка, мы не будем торопиться, мы сдаём её на годик-другой, а потом выгодно продадим.
Ева поднялась с дивана. — «Мы»? — спросила она тихо.
В комнате стало настолько тихо, что слышно было, как часы на кухне отсчитывают секунды.
В этот момент раздался звонок в дверь. Ева машинально пошла открывать. На пороге стояла высокая женщина в длинном сером пальто. Волосы — седые, глаза — живые, быстрые.
— Простите, я соседка из квартиры напротив. Анна Львовна, — представилась она. — У вас дверь была открыта, я постучала… У вас тут крик. Всё в порядке?
Ева впервые за много месяцев почувствовала странное облегчение. Чужая женщина снаружи — как свидетель. Как будто кто-то сверху подослал наблюдателя.
— Всё хорошо, спасибо, — сказала Ева, но Анна Львовна не ушла. Она прошла внутрь, небрежно снимая перчатки.
— Ой, — протянула Валентина Петровна, смерив соседку взглядом, — а вы кто такая, собственно?
— Та, кто не позволит вам ссориться, — сухо ответила та. — Слышимость в доме отличная.
Ева вдруг поняла, что Анна Львовна ей нравится.
Дальше разговор пошёл на повышенных тонах. Валентина Петровна пыталась доказать, что квартира — «семейная ценность», Денис молчал, пряча глаза, а Ева чувствовала, что с каждой минутой внутри неё что-то накапливается. Как снежный ком. Она даже не удивилась, когда Анна Львовна, неожиданно жёстко, сказала:
— Молодая женщина, вы должны понимать: пока вы не отрежете этот узел, он будет вас душить.
Ева посмотрела на неё внимательно. — Какой узел?
— Ваш брак, — ответила соседка.
Тишина. Валентина Петровна побледнела, Денис дернулся. Ева почувствовала, как внутри неё что-то переворачивается. Она ведь давно думала об этом, но никогда не позволяла себе сказать вслух. А вот пришёл чужой человек и выстрелил этим словом прямо в сердце.
— У вас нет права вмешиваться! — завопила свекровь, хватая сумочку. — Какая-то соседка ещё будет учить!
Анна Львовна только усмехнулась: — А я имею право, раз слышу, как в трёх квартирах подряд дрожат стены от ваших семейных драм.
Ева впервые за долгое время рассмеялась. Смех был хриплый, горький, но настоящий.
— Спасибо, — сказала она соседке. — Вы даже не представляете, насколько вовремя.
В тот вечер Ева долго сидела у окна, глядя на огни города. Денис ходил по квартире, как зверь в клетке, звонил матери, что-то шептал, прятал телефон, когда входила Ева. А она думала о словах Анны Львовны.
«Отрезать узел». В голове вертелись эти два слова. И впервые они звучали как план.
