— А она, конечно, поняла, что это моя вина. — Катя отвернулась, ушла к окну. За стеклом торопливо промелькнул яркий октябрьский вечер — мокрый асфальт, фары машин, тёмные ветки деревьев. — Знаешь, что меня бесит? Даже не то, что она приходит. А то, что ты врёшь. Каждый раз. «Я приготовил», «я убрался», «я погладил». Как будто я слепая.
— Я просто хотел избежать конфликта.
— А получил в десять раз хуже. — Катя сказала это устало. — Я хочу жить с мужем, а не с тенью его мамы.
— Хватит уже об этом…
— Не хватит. — Она обернулась. — У меня ощущение, что всё это — не мой дом. Что я здесь гость. И что настоящая хозяйка — она.
— Это ты так думаешь. — Катя подошла к шкафу в прихожей, открыла его, увидела свежеотутюженные рубашки мужа и криво усмехнулась. — Она даже твои рубашки гладит за меня. Ты понимаешь? Она делает всё, что должна делать жена. И ты это принимаешь. Тебя это устраивает.
— А как мне? — Она повернулась. — Ты её ставишь на первое место. Даже решения со мной не обсуждаешь. Сначала ей фото дивана отправляешь, её мнение спрашиваешь, а потом уже со мной. Ты понимаешь, как это выглядит?
Катя вдохнула медленно и медленно выдохнула.
— Ладно. — Она села на край дивана. — Я устала. Я серьёзно больше так не могу. Я не против твоей матери. Я против того, что ты вечно стоишь на её стороне.
— Нет. — Катя покачала головой. — Если бы был — мы бы сейчас не говорили об этом в третий раз за месяц.
Она резко поднялась, прошла в спальню, достала небольшой чемодан.
— К Лизке. На пару дней. Мне надо успокоиться. И подумать.
— Катя… ну не делай так… Давай всё обсудим спокойно…
— Мы уже обсуждали. Громко, тихо, спокойно, в крике, на кухне, в прихожей. Результат — один. — Катя складывала вещи механически, будто давно готовилась к этому. — Ты подумай, что для тебя важнее. Жить со мной или жить под её контролем.
— Ты говоришь ерунду…
— Может. — Она захлопнула чемодан. — Но именно так я себя сейчас чувствую.
Она взяла куртку, прошла в коридор.
Она вышла, оставив его с растерянным лицом и кастрюлей на плите, пахнущей не её руками.
