— А меня они считают стервой! — выкрикнула я. — И знаешь что? Мне плевать! Но дача — это уже слишком. Твоя мать запрещает нам туда приезжать!
Дмитрий тяжело вздохнул и провел рукой по лицу.
— Дача оформлена на отца. Они имеют право…
— Мы три года вкладывались в нее! — перебила я. — Ты сам делал там ремонт! Я покупала мебель! Это наш второй дом!
— Тогда надо было оформлять документы, — холодно ответил он.
— Оформлять? — я засмеялась. — Это же семья! Кто мог подумать, что они вот так вот…
— Вот что? — он резко подошёл ко мне. — Используют против нас? А ты сама что сделала? Ты начала эту войну!
Я отшатнулась, как от удара.
— Я начала? Я просто защищала наш дом! Наше пространство!
— Путем оскорблений? — он покачал головой. — Знаешь что… Я поеду к родителям в выходные. Без тебя. Надо все уладить.
— То есть ты выбираешь их сторону? — голос мой дрожал.
— Я выбираю мир в семье! — крикнул он и хлопнул дверью спальни.
Я осталась стоять посреди гостиной, глядя на фотографию на стене — мы с Димой на той самой даче, смеемся, обнявшись. Всего год назад…
Телефон в кармане завибрировал. Новое сообщение от неизвестного номера: «Алина, это соседка по даче. Тут твоя свекровь велела сказать, чтобы ты даже не думала приезжать. Она уже сменила замки».
Я медленно опустилась на пол, чувствуя, как горячие слезы катятся по щекам. Это была уже не просто ссора — это была война. И я явно проигрывала первый раунд.
Я провела бессонную ночь, ворочаясь на диване, пока Дмитрий спал в спальне за закрытой дверью. Утро встретило меня холодным светом из окна и полной тишиной в квартире. Дима ушел рано, оставив только смс: «Уехал к родителям. Вернусь вечером».
Мой взгляд упал на коробку с документами, которую я достала ночью из шкафа. В ней лежали все чеки за ремонт дачи, распечатки банковских переводов, фотографии «до» и «после». Я перебирала бумаги дрожащими пальцами, когда раздался звонок.
— Алло, Алина? Это Ольга, — голос моей подруги-юриста звучал бодро, пока я не начала рассказывать о ситуации. — Так… Это серьезно. Можешь подъехать в офис через час?
Кабинет Ольги пахло кофе и дорогими духами. Она внимательно изучала документы, которые я принесла, иногда делая пометки в блокноте.
— По закону, если недвижимость оформлена на свекра, то формально они имеют право запрещать вам доступ, — начала Ольга, и мое сердце упало. — Но! — она подняла палец, — у нас есть несколько козырей.
Я выпрямилась в кресле.
— Во-первых, вот эти чеки на 750 тысяч за ремонт. Во-вторых, переписка, где свекр благодарит за помощь с дачей. Это доказывает, что вы вкладывали деньги, рассчитывая на совместное пользование.
— Значит, мы можем через суд…?
— Не торопись, — Ольга покачала головой. — Суды по таким делам тянутся годами. Но у меня есть другая идея.
Она достала чистый лист бумаги.
— Давай составим официальную претензию. Опись вложений, расчет компенсации. Отправим заказным письмом. Часто после этого родственники становятся сговорчивее.
Я кивнула, чувствуя, как появляется слабая надежда.
— А что с квартирой? — спросила я. — Тетя Ира сказала, что мы живем в «их» квартире.
— Проверила по базам. Квартира оформлена на тебя и Дмитрия в равных долях. Никаких прав у свекрови там нет. Можешь спокойно менять замки.
Я глубоко вздохнула — впервые за последние дни.
Вечером я сидела на кухне с папкой документов, когда вернулся Дмитрий. Он выглядел измотанным, его рубашка была помята.
— Ты где была? — спросил он, бросая ключи на стол.
— У юриста, — ответила я ровно, отодвигая в его сторону папку. — Вот что нам нужно сделать, чтобы вернуть дачу.
Дима раскрыл папку, его брови поползли вверх по мере чтения.
— Ты серьезно? Претензия? Ты хочешь судиться с моими родителями?!
— Я хочу вернуть то, что принадлежит нам по праву, — сказала я спокойно. — И кстати, наша квартира полностью наша. Твоя мать не имеет здесь никаких прав.
Он швырнул папку на стол.
— Ты совсем с ума сошла! Они же семья! Как ты можешь?!
— Семья не поступает так, как они! — голос мой дрожал, но я держалась. — Они украли у нас дачу! Ты действительно этого не видишь?
Дима схватился за голову.
— Мама сказала… она готова забыть все, если ты извинишься. Мы сможем приезжать на дачу, как раньше.
Я медленно встала, глядя ему прямо в глаза.
— Значит, по их мнению, это я должна извиняться? После всего, что они сделали?
— Алина, давай просто…
— Нет, Дима, — я покачала головой. — Я не буду извиняться. И завтра мы отправляем эту претензию. Решай — ты с ними или с нами. Со мной и детьми.
Его лицо исказилось от гнева.
— Ты не оставляешь мне выбора!
— Как раз оставляю, — прошептала я. — Впервые за все эти годы.
Он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью. Через минуту я услышала, как завелась его машина.
Я осталась одна на кухне, передо мной лежала папка с документами и фотография нашей семьи на дачном крыльце. Слезы капали на пластиковую обложку, но впервые за долгое время я чувствовала не отчаяние, а решимость.
Завтра начиналась настоящая война. И я была готова.
Утро началось с телефонного звонка, который разорвал тишину как нож. Я взглянула на экран — «Мама». Вздохнув, я приняла вызов.
— Дочка, ты в порядке? — голос матери дрожал. — Мне только что звонила Людмила. Она… она сказала ужасные вещи.
Я села на кровать, сжимая телефон.
— Что ты подала на них в суд, что хочешь отобрать дачу… — мама замолчала, затем добавила тише: — И что ты запрещаешь Диме с ними общаться.
Я зажмурилась. Вот как. Игра пошла по-крупному.
— Это неправда. Я просто отправила официальную претензию о возмещении наших вложений в дачу. И Дима сам решил уехать.
— Алина… — мама вздохнула. — Я знаю, ты права. Но вся их родня теперь против тебя. Тетя Ира звонила, говорит, ты разрушаешь семью.
Я встала и подошла к окну. На улице шел мелкий дождь, словно отражая мое состояние.
— Мам, а кто разрушил семью, когда они запретили нам приезжать на дачу, которую мы сами обустраивали? Когда свекровь приходила ко мне домой и устраивала разборки?
Тишина в трубке. Затем тяжелый вздох.
— Ты права. Просто… будь осторожна. Людмила не остановится.
Я только собиралась ответить, когда в дверь раздался резкий стук. Не звонок — именно стук, как тогда…
— Мам, мне надо идти. Кто-то пришел.
Я медленно подошла к двери, заглянула в глазок. На площадке стоял мужчина в строгом костюме с папкой в руках.
— Кто там? — спросила я через дверь.
— Сергей Ковалев, адвокат. Я представляю интересы Людмилы Петровны и Дмитрия Сергеевича, — его голос звучал холодно и официально. — Мне нужно вручить вам документы.
Мои колени вдруг стали ватными. Дмитрий… Он уже настолько?
Я открыла дверь, оставив цепочку. Мужчина протянул мне конверт через щель.
— Уведомление о расторжении брака и требования по разделу имущества, — сказал он. — Ваш муж просит передать, что вам лучше согласиться на его условия.
Я взяла конверт дрожащими руками. Бумага внутри казалась невероятно тяжелой.
— Какие… условия? — прошептала я.
— Квартира остается ему, как основному кормильцу. Вы получаете компенсацию в размере одной четвертой от стоимости. Дети остаются с вами, но без алиментов — в обмен на отказ от претензий на дачу.
