Марина молча села на свободный стул. Отец сразу начал:
— Вот что, дочь. Мы тут обсудили. Ты оформишь дарственную на Сашку, и все останутся довольны. Он тебе даже тысяч пятьдесят готов заплатить — на первое время.
Сашка кивнул, явно считая, что делает великодушный жест.
— Пятьдесят тысяч? — Марина медленно обвела взглядом присутствующих. — За трехкомнатную квартиру в центре? Это что, шутка?
— Ну ты же понимаешь, у него свадьба, ремонт… — заныла мать.
— Да ладно тебе, тетка, — вдруг влез Сашка. — Тебе же все равно подыхать одной в этой хате. Я хоть детей заведу, жизнь будет!
Марина почувствовала, как внутри все сжалось в тугой узел. Она встала, подошла к буфету и налила себе стакан воды. Рука не дрожала.
— Хорошо, — неожиданно сказала она. — Я подпишу дарственную.
В комнате воцарилась мертвая тишина. Потом Катя вскочила:
— Вот видите! Я же говорила, что она одумается!
Но Марина подняла руку:
— Но сначала ответьте мне на один вопрос. Когда вы в последний раз спрашивали, как я себя чувствую? Не что мне нужно сделать для вас, не что я должна отдать, а просто — как я?
Родственники переглянулись. Тетя Люда фыркнула:
— Да что за глупости? Мы же семья, нам не надо притворяться!
— Именно, — тихо сказала Марина. — Вам никогда не надо было. Потому что я для вас не человек. Я — кошелек. Я — бесплатная рабочая сила. Я — запасная квартира.
Она подошла к Сашке и посмотрела ему прямо в глаза:
— Запомни, племянник. Пусть тебя никто не обманывает — в этой жизни ничего просто так не дается. Особенно от тех, кого ты никогда не уважал.
Потом повернулась ко всем:
— Квартиру я не отдам. Ни сейчас, ни когда-либо. И если кто-то из вас попытается на меня давить, я подам в суд за вымогательство. Документы уже готовы.
— Ты… ты не смеешь! Мы же родственники!
— Нет, — Марина взяла сумку. — Родственники не ведут себя так. До свидания.
Она вышла под вопли матери: «Ты больше не моя дочь!» и угрозы отца: «Мы тебя в суд затребуем!» Сашка крикнул ей вдогонку что-то неразборчивое и оскорбительное.
На улице Марина впервые за долгие годы почувствовала себя свободной. Она достала телефон и заблокировала все номера родственников. Первый шаг к новой жизни был сделан.
Три дня после скандального разговора прошли в странном спокойствии. Марина почти поверила, что родственники оставили ее в покое, но утром четвертого дня дверной звонок разорвал эту иллюзию.
В глазке она увидела Катю, мать и незнакомого мужчину в костюме. Марина медленно открыла дверь, оставив цепочку.
— Чего вы хотите? — спросила она ровным голосом.
Катя попыталась просунуть в щель руку:
— Мы пришли поговорить по-хорошему! Открой!
Незнакомец вежливо кашлянул:
— Иван Петрович Семёнов, нотариус. Ваши родственники попросили меня присутствовать при оформлении документов.
Марина почувствовала, как внутри все холодеет. Они действительно не собирались отступать.
— Какие еще документы?
— Доченька, ну хватит упрямиться! Мы же для твоего же блага! Подпишешь дарственную, и все будет хорошо!
Марина закрыла глаза на секунду. Когда открыла, в них горела холодная решимость.
Она закрыла дверь, сняла цепочку и распахнула ее полностью. В руках у нее была толстая папка.
— Прежде чем мы продолжим этот разговор, я хочу кое-что вам показать.
Марина разложила на подоконнике в коридоре документы:
— Вот распечатки наших переписок за последние два года. Вот, Катя, твои сообщения, где ты обсуждаешь с подругой, как «развести Марину на квартиру».
— Это… Это подделка!
— Вот видео с камеры в подъезде, — Марина продолжила, будто не слыша возражений. — Где дядя Вася выносит мои украшения. Дата — прошлый месяц.
Мать схватилась за сердце:
— Зачем ты это показываешь?!
— А вот самое интересное, — Марина достала последний лист. — Заявление в полицию о мошенничестве. Оно уже зарегистрировано. Осталось только дописать ваши сегодняшние визиты с нотариусом.
Нотариус резко отступил:
— Я… я просто выполнял просьбу клиентов. Я не в курсе ваших разногласий.
— Иван Петрович, — Марина посмотрела ему прямо в глаза, — вы действительно хотите участвовать в этом преступлении?
Нотариус заерзал, потом резко развернулся:
— Извините, я, пожалуй, пойду. Мне кажется, здесь недоразумение.
Он почти бегом заспешил к лифту. Катя крикнула ему вдогонку:
— Вы обязаны остаться! Мы заплатили вам!
Но нотариус уже исчез. Мать вдруг схватила Марину за руку:
— Дочка, ты что, правда нас в тюрьму посадить хочешь? Мы же семья!
Марина медленно освободила руку:
— Семья? Семья не ворует. Семья не пытается обманом отобрать жилье. Семья не годами унижает и использует.
Катя вдруг бросилась вперед, пытаясь выхватить папку:
— Да отдай ты эти бумажки! Все равно ничего не докажешь!
Марина ловко увернулась и достала телефон:
— Продолжайте в том же духе. Я записываю. Для дополнения к заявлению.
Катя замерла с открытым ртом. Мать вдруг опустилась на пол в коридоре и зарыдала:
— Какой позор! Дочь родную мать в тюрьму сажает! Лучше бы я тебя не рожала!
Марина смотрела на эту сцену с каким-то отстраненным любопытством. Она ждала, что почувствует боль, раскаяние… но внутри было только пустота.
— Уходите, — тихо сказала она. — И если хоть кто-то из вас появится у моей двери, звонок в полицию будет следующим. Не проверяйте меня.
Катя попыталась сохранить лицо:
