Марина задержалась на работе, и теперь торопилась к родителям. Воскресный ужин — святое. Отменить нельзя, опоздать — значит подставить себя под шквал упрёков.
Она вздохнула, поправляя сумку на плече. В голове крутилась фраза матери: «Ты что, специально? Все уже сидят, ждут!»
Дверь открыла мать. На лице — привычная смесь усталости и раздражения.
— Наконец-то. Мы уже начали без тебя.
— Извините, задержалась на работе…
— Всегда у тебя работа, когда семья собирается.
Марина промолчала, сняла пальто и прошла на кухню.
За столом сидели все: отец, нахмуренный, с бокалом водки, старшая сестра Катя с мужем Димой, который уже покраснел от алкоголя, дядя Вася — вечно небритый, с сигаретным перегаром, и тётя Люда, которая тут же начала комментировать:
— О, Маришка пришла! Опять в этом своём потрёпанном свитере? Девушка в твои годы должна выглядеть привлекательно, а то так и замуж не возьмут.
— Спасибо, тётя, — сквозь зубы ответила Марина, садясь на свободный стул.
Катя тут же перехватила инициативу:
— Марин, мы тут как раз обсуждали… кое-что важное.
— Да-да, — подхватил Дима, наливая себе ещё вина. — Семейное дело.
Марина почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она знала эту интонацию.
— О чём? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Катя обменялась взглядом с матерью, затем сладко улыбнулась:
— Ты же не против помочь семье?
Отец откашлялся, отставил бокал.
— Короче, дело такое. Сашке (сыну Кати) скоро жениться. А жить молодым негде.
— И? — Марина уже понимала, к чему клонит сестра.
— И мы подумали… — Катя сделала паузу для драматизма. — Ты же живёшь одна в трёхкомнатной квартире. Это же слишком для тебя одной!
Марина медленно положила вилку.
— То есть, — вступила мать, — ты должна оформить дарственную на Сашку. Он семейный человек, ему нужнее.
Марина посмотрела на каждого по очереди.
Отец избегал её взгляда.
Катя улыбалась, как будто предлагала сходить за хлебом.
Дима уже представлял, как будет жарить шашлыки на балконе её квартиры.
— Я… должна? — наконец выдавила Марина.
— Ну да, — фыркнула Катя. — Ты же не эгоистка?
Марина глубоко вдохнула.
Тишина в кухне стала такой плотной, что можно было резать ножом. Марина почувствовала, как пальцы сами сжались в кулаки под столом. Она медленно подняла взгляд, встречаясь глазами с каждым из родственников по очереди.
Мать нервно теребила край салфетки, избегая её взгляда. Отец уставился в свой бокал, делая вид, что внезапно заинтересовался узором на стекле. Катя сидела с высокомерно поднятым подбородком, а её муж Дима уже мысленно переехал в её квартиру – это читалось по самодовольной ухмылке.
— Давайте я правильно пойму, — голос Марины звучал неестественно ровно, — вы собрались всей толпой, чтобы сообщить, что я должна отдать свою квартиру? Без компенсации? Просто так?
Катя фыркнула и перекрестила руки на груди:
— Ну почему сразу «отдать»? Мы же семья! Ты помогаешь племяннику встать на ноги.
— Особенно учитывая, что квартира тебе вообще-то от бабушки перешла, — вставил Дима, наливая себе ещё вина. — Не сама же заработала.
Марина почувствовала, как по лицу разливается жар. Квартиру она действительно получила в наследство, но последние пять лет одна выплачивала за неё ипотеку, которую бабушка не успела погасить.
— Бабушка оставила квартиру мне, — твёрдо сказала она. — И я за неё платила.
— Ну и что? — махнула рукой тётя Люда. — Тебе одной три комнаты не нужны. А Сашке с невестой где жить? В съёмной однушке?
Отец наконец оторвался от изучения бокала и тяжело вздохнул:
— Марина, ну будь разумной. Ты же не собираешься замуж, детей у тебя нет…
— А если бы собралась? — резко перебила его Марина.
В кухне на секунду повисло недоумение.
— Ну… — замялась Катя. — Ты же уже не в том возрасте, чтобы рожать. Тебе скоро сорок.
— Тридцать пять, — сквозь зубы поправила Марина.
— Ну вот видишь! — Катя развела руками, как будто это что-то доказывало. — А Сашке всего двадцать пять, вся жизнь впереди!
Марина вдруг осознала, что сидит за столом с чужими людьми. Эти лица, знакомые с детства, сейчас казались ей карикатурно-чужими.
— И что, — она нарочито медленно обвела взглядом всех, — если я откажусь?
— Ну… — мать заерзала на стуле. — Мы просто думали, что ты… что ты не будешь жадничать.
— Да она просто бессердечная! — всхлипнула тётя Люда. — Собственного племянника на улицу выставить готова!
— Я его на улицу выставляю? — Марина засмеялась, но смех вышел горьким. — Он что, у меня сейчас живёт?
— Марина, — отец вдруг стукнул кулаком по столу, заставив звякнуть посуду. — Хватит! Ты позоришь семью своим эгоизмом!
Марина медленно поднялась. Её руки больше не дрожали.
— Хорошо, — она намеренно говорила тихо, заставляя их прислушиваться. — Давайте я скажу вам вот что.
Все замерли в ожидании.
— Квартиру я не отдам. Ни сейчас, ни потом. Ни Сашке, ни кому-либо ещё.
Катя аж подпрыгнула на стуле:
— Я не закончила, — холодно оборвала её Марина. — Вы сейчас все здесь сидите и осуждаете меня. Но давайте вспомним:
Она повернулась к Кате:
— Когда ты разводилась с первым мужем и тебе негде было жить, кто тебя пустил в свою квартиру на полгода?
Катя открыла рот, но Марина уже перевела взгляд на мать:
— А кто платил за твою операцию, когда тебе срочно нужно было, а папа сказал, что «денег нет»?
Мать покраснела и опустила глаза.
