После короткого утреннего обхода Любовь Андреевна, а для коллег просто Люба, зашла в ординаторскую. Егор Константинович, её коллега, что-то устало объяснял интерну Мише.
— О чём речь? – поинтересовалась Люба и села на мягкий диванчик у двери.
— Да пациентка у меня в палате странная, – ответил он и продолжил объяснять интерну, почему нельзя назначить предложенное Михаилом лекарство. – Это её убьёт, — сказал в заключение Егор.
— Она и так умрёт, а мы попробуем лекарство при таком сочетании диагнозов, — запальчиво отстаивал своё мнение интерн.
— А почему странная? – поинтересовалась Люба.
— Всё странное в ней, начиная с имени. Представляешь, её Фаиной Раевской зовут. Без одной буквы тёзка знаменитой советской актрисы. Правда, совсем на неё не похожа. Та оптимисткой была, а эта…— Егор махнул рукой.
Люба встала с диванчика и подошла к столу, заглянула через плечо коллеги в разложенную пред ним карту пациентки. Перевернула страницу и прочитала на титульном листе имя.
— Фаина Раевская, — медленно прочитала вслух Люба, словно хотела убедиться в звучании красивого имени.
— Такой букет болезней, что просто ходячее пособие для студентов. Как ещё жива, не понимаю, — бросил через плечо Егор.
— А мне можно её посмотреть? – задумчиво спросила Люба.
— Тебе своих пациентов не хватает? Да ради бога. Не жалко. Только…
— Что? – Люба заметила, что интерн не сводит с неё глаз, отвернулась.
— От неё слова не добьёшься. Как в раковине сидит, – ответил за Егора Михаил.
— Знакомая? – Егор повернул, наконец, лицо к Любе.
— В школе у меня подруга была с таким редким именем, — задумчиво сказала Люба, обращаясь к Мише. – И фамилия знакомая. – Люба вышла из ординаторской.
Она прошла мимо пятой палаты, в которой лежала та самая Фаина Раевская и подошла к окну в конце коридора. За белой сплошной пеленой облаков пряталось солнце, из-за чего глазам было больно смотреть на небо. Снег практически растаял, открыл прятавшуюся под ним грязную землю с остатками прошлогодних сгнивших растений. Асфальт влажно темнел после дождя. Порывы ветра раскачивали скелеты деревьев в больничном парке. Но весна уже чувствовалась.
Фая нацепила на запястье замысловатый браслет и рассматривала руку, вытянув её перед собой.
— Ну пожалуйста, пойдём на танцы. Что я там одна буду делать? – ныла Фаина.
— Почему одна? Там полно народу будет. Мне заниматься нужно, — не подавалась на уговоры Люба.
— И Костя там тоже будет. А если ты не пойдешь, то я буду танцевать с ним весь вечер. Ты пожалеешь об этом, – вдруг скала Фая, и глаза её сверкнули недобрым огнём, но Люба смотрела в окно и ничего не заметила.
Да, симпатичная и легкомысленная Фаина вполне могла исполнить угрозу. Да и Костя будет ждать Любу.
— Хорошо. Уговорила. Только ненадолго, — нехотя согласилась Люба.
— Ура! – Фая вскочила с кресла и запрыгала. Браслет сверкнул на её запястье. – Совсем другое дело. – И Фаина подскочила к шкафу, открыла дверцу и стала выбирать платье для Любы.Она словно услышала ритмичную танцевальную музыку, приглушенный свет, в котором всполохами мелькали разноцветные пятна от стеклянного шара, вертящегося под потолком. Поднятые вверх руки, двигающиеся в танце тела… А Люба смотрела на Костю, тонула в его любящем взгляде и чувствовала горячие руки на спине через ткань платья.
