— Зато теперь все кончено.
— Нет, — покачала головой Наталья. — Это только начало. Оля не оставит это просто так.
Она знала свою сестру. Такое Оля не простит.
И где-то глубоко внутри Наталья чувствовала — впереди еще много скандалов.
Через два дня после отъезда Ольги в квартире наконец воцарился порядок. Наталья выстирала все полотенца, перемыла посуду и даже сменила постельное белье в гостевой комнате, хотя там никто не спал. Как будто пыталась стереть сам факт их пребывания.
Сергей вернулся с работы раньше обычного, с двумя пакетами из магазина.
— Я купил ту самую икру, — сказал он, доставая банку. — И бутылку шампанского.
— Празднуем? — слабо улыбнулась Наталья.
— Празднуем. Очищение дома.
Они сидели на кухне, когда в дверь позвонили. Наталья вздрогнула — за последние дни она начала вздрагивать от любого звонка.
Сергей пошел открывать. В прихожей раздались приглушенные голоса, потом шаги. В кухню вошел… их отец.
— Папа? — Наталья встала, не понимая.
Отец выглядел усталым. Он молча осмотрел кухню, словно ища следы погрома, потом тяжело опустился на стул.
— Ну что, дочка, доконала сестру?
— Мне Ольга три часа по телефону рыдала, — перебил он. — Говорит, ты ее как собаку выгнала.
Сергей резко встал, но Наталья жестом остановила его.
— Папа, они вели себя отвратительно. Ломали вещи, хамили, будили детей…
— Вранье! — отец ударил кулаком по столу. — Оля сказала, что ты все придумала, чтобы оправдаться!
Наталья почувствовала, как внутри все сжимается. Даже собственный отец не верит ей.
— Пап, — ее голос дрогнул, — ты действительно думаешь, я бы выгнала сестру просто так?
Он промолчал, избегая ее взгляда.
— Ладно, — отец тяжело поднялся. — Я просто хотел понять… Но раз ты даже перед родным отцом оправдываешься…
— Я не оправдываюсь! — Наталья вдруг закричала. — Я устала! Устала, что все всегда на ее стороне! Что ей все можно, а я должна терпеть!
Отец замер, пораженный ее вспышкой. Даже Сергей удивленно посмотрел на жену — обычно она сдерживала эмоции при родителях.
— Ты… ты несправедлива, — пробормотал отец.
— Нет, это вы несправедливы! — Наталья вытерла слезу. — Вы всю жизнь закрывали глаза на ее выходки. И теперь удивляетесь, что она выросла эгоисткой?
Отец вдруг постарел на глазах. Он молча повернулся и пошел к выходу. В дверях обернулся:
— Мать заболела. Из-за вашего скандала. Если что… ты знаешь, где мы живем.
Дверь закрылась. Наталья стояла, сжимая в руках салфетку, пока она не превратилась в комок.
— Все, — прошептала она. — Теперь у меня нет семьи.
— Есть. Я. Егор. Это и есть семья.
Она кивнула, прижавшись к его плечу. Где-то глубоко внутри она знала — это была необходимая жертва. Иногда нужно сжечь мосты, чтобы сохранить себя.
Но почему это должно было быть так больно?
Прошла неделя. Наталья сидела на балконе с чашкой кофе, наблюдая, как Егор играет во дворе с соседским мальчишкой. Впервые за долгое время в душе было спокойно.
Из комнаты донеслись шаги. Сергей вышел на балкон, держа в руках конверт.
— Почта пришла. От твоих родителей.
Наталья медленно взяла конверт. Руки слегка дрожали. Она долго смотрела на знакомый почерк матери, прежде чем вскрыть его.
Внутри лежала фотография. Их семейная фотография, сделанная лет десять назад: она, Ольга, родители — все смеются, обнявшись. На обратной стороне было написано всего три слова:
Ни упреков, ни обвинений. Просто — не хватает.
Наталья закрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
— Что будешь делать? — тихо спросил Сергей.
— Не знаю, — честно ответила она. — Я не могу простить Ольге то, что было. Но…
Она снова посмотрела на фотографию. На свое лицо — молодое, счастливое, еще не знающее, что через несколько лет сестры перестанут разговаривать.
— Но я тоже скучаю, — прошептала Наталья.
Сергей обнял ее за плечи.
— Знаешь, я тут подумал… Может, позвонить им? Не для того чтобы извиняться. Просто… узнать, как дела.
Наталья кивнула. Она достала телефон, долго смотрела на экран, потом набрала номер.
В трубке повисла тишина. Потом раздался сдавленный вздох.
— Как ты? Говорят, ты заболела…
— Пустяки, — голос матери дрожал. — Простудилась немного. Ты… как ты?
— Хорошо, — Наталья посмотрела на играющего Егора. — У нас все хорошо.
— Я рада… — в трубке послышались всхлипы. — Доченька, прости меня, я…
— Все в порядке, мам, — Наталья закрыла глаза. — Давай… давай просто поговорим.
Они разговаривали почти час. Обо всем и ни о чем. О здоровье, о погоде, о том, как подрос Егор. Ни слова об Ольге. Как будто невидимая стена стояла между ними — хрупкая, но пока непреодолимая.
Когда разговор закончился, Наталья опустила телефон на стол и глубоко вздохнула.
— Ну как? — осторожно спросил Сергей.
— Не знаю, — она покачала головой. — Но… стало легче.
Он кивнул, понимая. Иногда нужно время. Годы обид нельзя залечить за один разговор.
Вечером, укладывая Егора спать, Наталья долго сидела у его кровати, гладя сына по волосам.
— Мам, а мы когда-нибудь поедем к бабушке? — вдруг спросил он.
— Когда-нибудь… обязательно, — улыбнулась она.
— А тетя Оля будет там?
Наталья замерла. Потом мягко сказала:
— Не знаю, сынок. Но даже если будет… мы не позволим, чтобы кто-то снова делал нам плохо. Никто не имеет права портить нашу жизнь. Даже родные.
Егор задумался, потом крепко обнял ее.
— Ты самая лучшая мама.
Когда она вышла из детской, Сергей ждал ее в гостиной с двумя бокалами вина.
— За нас, — сказал он просто.
— За нас, — улыбнулась Наталья.
Они чокнулись. В доме было тихо и спокойно. И это было самое главное.
