— Я никого не держу, — Елена почувствовала, как в горле встал ком. — И я никогда не считала, что ты здесь на птичьих правах. Это наш дом. Дом Ани. Но если тебе здесь так неуютно…
— А разве не так? — перебил Денис. — Формально это именно так. Это твоя собственность, ты нам постоянно об этом напоминаешь. Значит, я тут кто? Вечный гость?
— Господи, Денис! Я никогда так не говорила!
— А надо было! — Он уже не сдерживался. — Надо было сразу сказать: «Денис, я тебя люблю, но квартира всегда будет только моей»!
— А как? Скажи, как? Мы все знаем, что если что-то случится, если мы… — он запнулся, — если мы разойдёмся, ты меня выставишь отсюда в два счёта!
Елена смотрела на него, не веря своим ушам. Вот оно что. Значит, всё дело в чувстве неуверенности, в страхе, что у него нет своего угла.
— А при покупке дома будет по-другому? — спросила она.
— Конечно! Дом будет записан на всех! На меня, на тебя, на маму! Всё честно и справедливо!
Тамара Петровна кивала, поджимая губы.
— На маму? — медленно переспросила Елена. — То есть я продаю квартиру за восемь с половиной миллионов, а становлюсь владелицей только одной трети дома?
— Третью можно оформить на Аню, — перебила свекровь. — Для надёжности.
— Для надёжности? — Елена нервно рассмеялась. — То есть вы собираетесь контролировать даже это? Денис, ты хоть понимаешь, что происходит? Я должна продать квартиру, а взамен получить только часть прав на новый дом? Часть, Денис! Треть от того, что имею сейчас! И любое решение потом принимать с оглядкой на вас!
— А что не так? — он развёл руками. — Нормальная схема! Все счастливы! Ты с нами живёшь, мама переезжает, Аня растёт в нормальных условиях…
— А потом, чтобы отремонтировать крышу, мне нужно будет просить разрешения у твоей матери? — спросила Елена.
— Ой, ну всё переворачиваешь с ног на голову! — воскликнула Тамара Петровна. — Мы же семья! Конечно, будем всё решать вместе!
— Вместе, — эхом повторила Елена. — Как сейчас решили «вместе» продать мою квартиру?
В этот момент в дверь позвонили. Елена пошла открывать, радуясь возможности прервать этот тяжелый разговор. На пороге стояла соседка сверху, пожилая Раиса Ивановна.
— Леночка, извини за беспокойство, — улыбнулась женщина. — Муки не одолжишь? Блинов решила напечь, а как назло, немного не хватило. Закон подлости!
— Конечно, проходите, — Елена впустила соседку и провела на кухню.
Увидев напряженные лица Дениса и его матери, Раиса Ивановна смутилась.
— Ой, извините, — сказала Раиса Ивановна. — Я не вовремя, наверное.
Тамара Петровна окинула соседку недовольным взглядом и поджала губы.
— Всё в порядке, — мягко сказала Елена, доставая из шкафчика пакет с мукой. — Сколько вам отсыпать?
— Да хоть стаканчик… — Раиса Ивановна суетливо достала из кармана сложенный полиэтиленовый пакетик.
Елена чувствовала на себе пронзительный взгляд свекрови — тот самый взгляд бухгалтера с тридцатилетним стажем, которым Тамара Петровна обычно рассматривала неправильно оформленные документы. Но, игнорируя молчаливое неодобрение, Елена спокойно отмерила муку и высыпала в пакет соседки.
— Спасибо, дорогая, — поблагодарила Раиса Ивановна, явно чувствуя напряженную атмосферу. — Я вечером верну. Не буду вам мешать… — она неловко кивнула всем присутствующим и поспешила к выходу.
— Блины — это хорошо, — вдруг громко сказала Тамара Петровна, демонстративно глядя на часы. — Вот Леночке тоже можно будет на новой кухне печь. В большом доме. Если мы всё-таки договоримся, конечно.
Елена проводила соседку до двери. Когда она вернулась на кухню, Денис нервно постукивал пальцами по столу.
— Ну что, продолжим? — он отодвинул чашку в сторону. — Может, хватит уже упираться?
— Я не упираюсь, — спокойно ответила Елена. — Я объясняю свою позицию.
— Мы обсуждаем твоё упрямство и эгоизм! — Денис вскочил, лицо его покраснело. — Ты должна продать квартиру и слушать меня, своего мужа, главу семьи! — он перешёл на крик. — Сколько я ещё могу повторять? Ты моя жена! Иначе какая мы семья? Какой пример дочери?!
Он навис над ней, чего никогда прежде не делал. Елена инстинктивно отшатнулась.
— Денис! — Тамара Петровна вскочила. — Успокойся!
Но Денис уже не мог остановиться. Годы затаённой обиды и чувства неполноценности выливались в этот момент.
— Да что ты понимаешь! — он стучал ладонью по столу в такт словам. — Ты вообще знаешь, каково это? А я кто в этой семье? Никто! Вечный гость в твоей квартире! Не имеющий права на собственный дом! На свои решения!
— У тебя есть право на мнение, но не на мою квартиру, — тихо сказала Елена, не поднимая глаз.
— Это неправильно! — Денис смахнул со стола чашку, и она с грохотом разбилась о пол. — Посмотри на Игоря и Свету! На Костю и Марину! У них всё общее, всё решают вместе! Они настоящая семья! А мы? Кто мы с твоим «мое» и «твое»?!
Они никогда раньше не ссорились так. Елена смотрела на осколки чашки, которую купила всего неделю назад, и ей казалось, что это разбивается что-то внутри неё. Не столько фарфор, сколько представление о своей жизни. О своём браке.
— Хватит, — сказала она, и собственный голос показался ей чужим. — Я никогда не продам эту квартиру. Ни сейчас, ни потом. И если ты не можешь с этим смириться… — она запнулась, — …тебе придётся принять решение.
— Какое ещё решение? — не понял Денис.
— О том, сможешь ли ты жить здесь, зная, что это моя собственность.
Повисла звенящая тишина. Тамара Петровна, прижав руку ко рту, переводила взгляд с сына на невестку.
