— Мамочка, нам только на пару месяцев, пока Антон новую работу найдёт. Мы не будем мешать, честное слово.
Нина Петровна крепче прижала трубку к уху. За окном майский ливень превратил её аккуратные грядки с клубникой в подобие болота. Капли стучали по стеклу с такой силой, будто просились внутрь, в тепло и уют.
— Вероничка, ну о чём речь? Конечно, приезжайте. Дом большой, места всем хватит.
— С нами ещё Джек, — как бы между прочим добавила дочь. — Но он воспитанный, не беспокойся.
Джек. Нина Петровна с трудом удержалась от вздоха. Лабрадор размером с телёнка, которого зять притащил в дом вопреки возражениям дочери, а теперь Вероника его обожала больше всех.
— Ничего, и для Джека место найдём, — она помолчала. — А как дети? Как ты сама?
— Замотались все. Антон вообще на нервах, сама понимаешь — столько лет работать и вдруг под сокращение. В айти конкуренция бешеная.
Год назад Нина Петровна перенесла инсульт, и Вероника приезжала каждые выходные, готовила еду на неделю, стирала, убирала. Теперь дочь нуждалась в помощи, и разве могла она отказать?
— Приезжайте завтра, я комнату подготовлю и суп сварю. Будет вам с дороги горячее.
Закончив разговор, Нина Петровна подошла к старинному трюмо с семейными фотографиями. Вот Вероника — выпускница университета, вот с мужем и первенцем, вот с двумя детьми. А дальше — словно бы остановилось время, новых фотографий почти не прибавлялось. Жизнь шла где-то в другом месте, и Нина Петровна видела её лишь отрывками, в редкие визиты дочери.
Она провела рукой по полированной поверхности трюмо и невольно встретилась взглядом с собственным отражением. Морщинки вокруг глаз стали заметнее, волосы совсем поседели. Но в глазах ещё теплился огонёк — тот, что загорался на уроках перед притихшим классом, когда она, учительница литературы, открывала детям мир Толстого и Достоевского. Сейчас в них читалось беспокойство.
— Ничего, справимся как-нибудь, — пробормотала она и отвернулась от зеркала.
Вечером Нина Петровна достала с антресолей дополнительное постельное бельё, протёрла пыль на книжных полках в комнате для гостей, перемыла посуду. С утра сварила большую кастрюлю борща, запекла курицу. Фарфоровая статуэтка балерины — подарок от выпускников — переместилась с комода в шкаф, подальше от детских рук.
Они приехали к полудню, в самый разгар дождя. Минивэн такси остановился у калитки, и оттуда, как горох из порванного мешка, посыпались люди и вещи. Вероника с младшим на руках бежала к дому, прикрывая ребёнка курткой. Восьмилетний Кирилл тащил рюкзак, подскакивая на лужах. Антон, высокий худощавый мужчина с модной бородкой, выгружал чемоданы, громко ругаясь на водителя. А огромный Джек, выпущенный из машины последним, сразу же помчался по участку, оставляя грязные следы на размокших дорожках.
— Мамочка! — Вероника обняла Нину Петровну мокрыми руками. — Ты не представляешь, какой кошмар мы пережили. Квартиру пришлось срочно освободить, хозяйка нашла покупателей.
Нина Петровна обняла дочь и внука, потрепала по голове младшего, сонно моргающего из-под капюшона.
— Раздевайтесь скорее, а то простудитесь. Обед готов, покушаете и отдохнёте с дороги.
Через час дом было не узнать. В прихожей выросла гора обуви, на кухне — стопка грязной посуды, в гостиной — чемоданы с вещами, которые Антон открыл, но разбирать не спешил. Мокрая одежда развешана по батареям и спинкам стульев. Джек, отряхнувшись прямо в коридоре, теперь развалился на ковре, который Нина Петровна недавно вычистила.
— Нина Петровна, а у вас интернет быстро работает? — Антон уже включил свой ноутбук и критически рассматривал роутер. — Мне нужен стабильный сигнал для работы.
— Провайдер сельский, но для почты и новостей хватает, — осторожно ответила Нина Петровна.
— Это никуда не годится, — покачал головой зять. — Завтра вызовем техников, нужно усилить сигнал. Я займусь поиском работы, не могу тратить время на постоянные переподключения.
Нина Петровна промолчала. Дочь выглядела измотанной, под глазами тёмные круги, движения суетливые, нервные. Мальчишки, вначале притихшие, освоились и теперь носились по дому, исследуя каждый уголок. Младший, Дима, уже нашёл шкатулку с украшениями и деловито перебирал старинные бусы.
— Не трогай, маленький, — Нина Петровна осторожно забрала шкатулку. — Там бабушкины украшения, дорогая память.
— Мама, не дёргай ребёнка, — отмахнулась Вероника. — Он же просто смотрит.
Поймав укоризненный взгляд дочери, Нина Петровна почувствовала странное смущение, будто это она вела себя неправильно в собственном доме.
— Конечно, пусть смотрит, — согласилась она, но шкатулку всё-таки унесла и спрятала в свою комнату.
Вечер прошёл в хлопотах. Стиральная машина гудела непрерывно, сушилка для белья заняла всё пространство в ванной. Нина Петровна постелила детям в маленькой комнате рядом со спальней, а Веронике с мужем — в гостевой. Себе оставила спальню, хотя Антон намекал, что им бы эта комната подошла лучше из-за размера.
Уже ложась спать, Нина Петровна услышала за стеной приглушённый разговор.
— Могла бы и уступить нам спальню, — говорил Антон. — Всё равно она одна, а нас двое.
