— Тише ты, услышит, — отвечала Вероника. — Дай ей время привыкнуть, что мы теперь тут. Освоимся и обсудим перестановку.
Нина Петровна закрыла глаза. Завтра она обязательно предложит им спальню. Ведь гостям нужно уступать. А они теперь — гости. В её доме.
Но глубоко внутри, в самом тёмном уголке души, где прячутся неприглядные мысли, шевельнулась тревога. Что если они пришли надолго? Что если «пара месяцев» растянется на неопределённый срок? И как долго она сможет быть гостьей в собственном доме?
Через неделю ливни сменились жарой, а надежды Нины Петровны на временность происходящего таяли быстрее майского снега. Антон занял письменный стол в её кабинете, уставив его двумя мониторами и компьютерной периферией. Вероника превратила кухню в штаб-квартиру для своих бесконечных дел, заняв все поверхности детскими принадлежностями, а Джек облюбовал яблоневый сад, выкопав несколько глубоких ям прямо под молодыми деревьями.
— Нина Петровна, не могли бы вы сегодня забрать Кирилла из кружка робототехники? — Антон даже не поднял головы от монитора. — У меня собеседование по Скайпу, а Вероника с Димой у врача.
— Конечно, — кивнула она, хотя именно на сегодня планировала закончить абзац в своих мемуарах.
Недописанные мемуары лежали в ящике стола третью неделю. Раньше она находила час-другой каждый день, чтобы записать воспоминания о своей жизни, школе, учениках. Теперь же время испарилось, растворилось в бесконечной череде дел — не своих, чужих.
— А где кружок проходит?
— Вероника скинет адрес, — бросил Антон и уткнулся в экран, отгородившись от неё наушниками.
Нина Петровна вышла на веранду. Солнце палило нещадно, надо бы полить помидоры. Грядки выглядели заброшенными — на полив и прополку совсем не хватало времени. Она спустилась по ступенькам и вдруг услышала громкое ворчание. Джек увлечённо копал яму у её любимой яблони, комья земли разлетались в стороны.
— Джек! Нельзя! — она хлопнула в ладоши, пытаясь отогнать пса.
Лабрадор посмотрел на неё с искренним недоумением и вернулся к своему занятию.
— Джек! — повторила она громче и шагнула к собаке.
— Что ты кричишь на него? — раздался голос Вероники. Она только что вернулась от врача и появилась со стороны калитки с младшим на руках. — Он просто играет.
— Он портит мой сад, Вероника. Деревья могут погибнуть, если корни оголятся.
— Господи, мама, ну это же собака. Он член семьи, между прочим. Нельзя всё время его ограничивать.
— Но я просила выгуливать его за пределами участка…
— Ой, да брось. Тебе жалко клочка земли? У тебя же тут шесть соток, неужели собаке негде побегать? — Вероника отвернулась. — Антон прав, у тебя какие-то устаревшие представления о жизни.
Нина Петровна прикусила губу. Устаревшие представления? То, что она десятилетиями выращивала свой сад, ухаживала за каждым деревом, это теперь называется «устаревшие представления»?
Вечером, когда дети наконец улеглись, Нина Петровна присела на кухне с чашкой чая. Усталость наваливалась тяжёлой волной. День получился суматошным — сначала беготня за Кириллом в кружок на другом конце города, потом готовка на всю семью, затем стирка и уборка. Вероника весь день просидела в телефоне, жалуясь на головную боль, а Антон появлялся из кабинета только за едой.
Дверь скрипнула, на пороге кухни стоял зять. Волосы взъерошены, глаза красные от экранов.
— Нина Петровна, мне нужно заплатить за подписку на сервис по поиску работы. Одолжите тысячу рублей до завтра? Карта не проходит.
Она достала телефон, открыла банковское приложение.
— Какая у тебя карта?
— Сбер, — буркнул он, диктуя номер.
Нина Петровна перевела деньги. Антон проверил уведомление и, не сказав даже спасибо, вернулся в кабинет. Нина Петровна вздохнула. За последнюю неделю таких «займов» набралось уже на приличную сумму, и ни один не был возвращён.
Через час, проходя мимо кабинета за забытыми очками, она услышала характерные звуки выстрелов и бодрые восклицания из компьютерной игры. Значит, сервис поиска работы — это очередная игрушка. Нина Петровна постояла у двери, борясь с желанием войти и высказать всё, что накопилось. Но вместо этого тихо вернулась на кухню.
Утром, спустившись раньше всех, она обнаружила, что кто-то снова не вымыл посуду, а на её чистые полотенца брошена мокрая одежда. Пока она собирала разбросанные по гостиной игрушки, из ванной вышла Вероника с покрасневшими глазами.
— Не выспалась? — спросила Нина Петровна.
— Всю ночь с Димкой сидела, у него зуб режется, — Вероника плюхнулась на диван. — А ты уже на ногах? Хорошо тебе, мам, спишь себе спокойно. Никаких забот.
Нина Петровна чуть не поперхнулась.
— Никаких забот? — переспросила она осторожно.
— Ну да. Живёшь себе в своё удовольствие. А я кручусь как белка в колесе — дети, муж, готовка…
— Вероника, последний месяц в основном готовлю, стираю и убираю я.
— Конечно, — фыркнула дочь. — Если эти придирки считать за помощь. То не так делаю, это не так кладу.
Нина Петровна глубоко вдохнула и медленно досчитала до пяти.
— Что ты имеешь в виду?
— Да всё! Вечно тебе не нравится, как мы живём. То Джек мешает, то вещи не там лежат. Ты просто не понимаешь, как тяжело современным семьям. У нас стресс, нестабильность, экономический кризис! А ты со своими… — она неопределённо махнула рукой, — претензиями.
