— А я? — Нина Петровна прижала руки к груди. — Я, твоя мать, не могла тебе помочь? Мне ты не доверился? К чужой женщине побежал за утешением!
Она повернулась к Марине, и в её глазах плескалась настоящая ненависть.
— Ты воспользовалась его горем! Подловила в момент слабости! Катя была его настоящей любовью, а ты — жалкая замена!
Марина почувствовала, как внутри неё поднимается волна гнева. Она старалась быть терпеливой, понимающей. Но это было уже слишком.
— Знаете что, Нина Петровна, — сказала она, выпрямляясь. — Я не собираюсь соревноваться с покойницей. Я не Катя и не пытаюсь ею быть. Я — Марина. И Денис любит именно меня, а не призрак прошлого. Если вы не можете это принять — это ваша проблема, а не наша.
— Как ты смеешь! — задохнулась от возмущения Нина Петровна. — В моём доме! Денис, ты слышал, что она сказала?
— Слышал, — кивнул Денис. — И она права. Мама, я люблю Марину. Я хочу жить дальше. Катя… Катя бы не хотела, чтобы я вечно оплакивал её.
— Не говори за неё! — всхлипнула его мать. — Ты не знаешь, чего бы она хотела! Она любила тебя! По-настоящему любила!
— И я любил её, — тихо сказал Денис. — Но она ушла, мама. Её больше нет. А я живой. И хочу быть счастливым.
— С этой? — Нина Петровна указала на Марину дрожащим пальцем. — Да она через месяц тебя бросит! Такие, как она, не способны на настоящие чувства! Карьеристки, феминистки! Им семья не нужна!
— Хватит! — Денис встал между матерью и Мариной. — Мы уходим. Когда будешь готова нормально поговорить — позвони.
Он взял Марину за руку и повёл к выходу. Нина Петровна бросилась за ними.
— Если ты уйдёшь сейчас с ней — можешь не возвращаться! — крикнула она. — Я тебе не мать больше!
Денис остановился на пороге, обернулся.
— Мама, не говори того, о чём пожалеешь.
— Это ты пожалеешь! — всхлипывала она. — Когда эта змея покажет своё настоящее лицо! Когда бросит тебя! Вот тогда вспомнишь мои слова! Но будет поздно!
Они вышли. Дверь за ними захлопнулась с таким грохотом, что задрожали стёкла в подъезде.
На улице Денис остановился, тяжело дыша. Марина молчала, давая ему время прийти в себя.
— Прости, — наконец сказал он. — Я не думал, что будет так… жёстко.
— Она просто не может отпустить, — тихо ответила Марина. — Это её способ справляться с горем.
— Не оправдывай её, — покачал головой Денис. — То, что она сказала тебе… Это непростительно.
— Время лечит, — пожала плечами Марина, хотя внутри у неё всё ещё кипело от обиды.
На следующий день Нина Петровна начала настоящую войну. Она звонила Денису по десять раз на дню, плакала, угрожала, умоляла. Когда он перестал брать трубку, начала писать сообщения — длинные, полные упрёков и воспоминаний о Кате. Она присылала фотографии покойницы, видео с их свадьбы, голосовые сообщения, где рыдая, рассказывала, какой замечательной была его первая жена.
Марина видела, как это изматывает Дениса. Он становился всё более раздражительным, плохо спал, срывался по мелочам.
— Может, тебе стоит поговорить с ней? — предложила она однажды вечером, когда телефон Дениса в очередной раз разрывался от звонков.
— О чём говорить? — устало спросил он. — Она не слышит. Она живёт в своём мире, где Катя жива, где я вечно должен её оплакивать.
— Но она твоя мать…
— Которая не уважает мой выбор, — отрезал Денис. — Которая оскорбляет женщину, которую я люблю.
