Через неделю Нина Петровна изменила тактику. Она начала писать Марине. Сначала угрожающие сообщения, потом слёзные мольбы «отпустить» её сына, затем попытки подкупа — она предлагала деньги за то, чтобы Марина исчезла из жизни Дениса.
Марина не отвечала, просто показывала сообщения Денису. С каждым днём он становился всё мрачнее.
Апогей наступил через две недели. Нина Петровна пришла к Марине на работу. Ворвалась в офис, начала кричать при всех, что Марина — разлучница, что она разрушила семью, что из-за неё сын отвернулся от родной матери.
Охрана вывела её, но было поздно. Весь офис гудел. Начальство вызвало Марину для «беседы». Хотя формально её ни в чём не обвинили, было ясно — такие скандалы компании не нужны.
Вечером Марина рассказала обо всём Денису. Он побелел, потом покраснел, схватил куртку и выбежал из квартиры. Марина попыталась его остановить, но он уже мчался к матери.
Он вернулся через три часа. Молча сел на диван, закрыл лицо руками. — Что случилось? — тихо спросила Марина, садясь рядом.
— Я поставил ультиматум, — глухо ответил он. — Либо она прекращает это безумие, принимает тебя и извиняется. Либо я прерываю с ней все отношения.
Денис горько усмехнулся.
— Что я предатель. Что недостоин памяти Кати. Что она проклинает день, когда родила меня.
Марина обняла его. Он дрожал от сдерживаемых эмоций.
— Она выбрала мёртвую невестку вместо живого сына, — прошептал он.
Следующие недели были тяжёлыми. Нина Петровна не сдавалась. Она приходила к дому, где жила Марина, стояла под окнами, держала плакат «Верни мне сына». Соседи начали косо смотреть. Кто-то даже спросил Марину, правда ли она разлучница.
Денис подал заявление на судебный запрет. Это был тяжёлый шаг, но другого выхода он не видел. Нина Петровна восприняла это как последнее предательство. Она прислала ему сообщение: «Ты для меня умер. Как и Катя.»
После этого наступила тишина. Гнетущая, тревожная тишина. Марина и Денис пытались жить дальше, готовились к свадьбе, но тень прошлого висела над ними.
За месяц до свадьбы раздался звонок. Звонила Лариса, сестра Нины Петровны.
— Денис, твоя мать в больнице, — сказала она без предисловий. — Сердце. Просит тебя.
Денис поехал один. Марина не настаивала на своём присутствии. Она понимала — это должен быть их разговор, матери и сына.
Он вернулся через несколько часов. Молча обнял Марину.
— Врачи говорят, поправится. Это был приступ на нервной почве.
— Попросила прощения. Сказала, что была ослеплена горем. Что понимает — не может вернуть Катю, но боится потерять и меня. Сказала, что примет любой мой выбор, лишь бы я был счастлив.
— Не знаю, — честно ответил Денис. — Но хочу дать ей шанс. Она моя мать, Марина. Единственная.
Марина кивнула. Она понимала.
Встреча состоялась через неделю, когда Нину Петровну выписали из больницы. Она сама позвонила Марине, попросила приехать. Голос её был тихим, совсем не похожим на тот воинственный крик, который Марина помнила с первой встречи.
Квартира изменилась. Фотографии Кати остались, но их стало меньше. Траурная рамка исчезла.
Нина Петровна встретила их в прихожей. Она похудела, осунулась, в глазах больше не было прежнего огня.
— Марина, — сказала она, с трудом подбирая слова. — Я… я должна извиниться. То, что я говорила, делала… Это было неправильно. Жестоко. Я позволила своему горю превратиться в ненависть. Простите меня, если сможете.
Марина смотрела на эту сломленную женщину и чувствовала не торжество, а жалость.
