— Мам, ну что ты, — Игорь неловко засмеялся. — Всё нормально у нас.
— Нормально? — свекровь указала на шкаф. — Посмотри на свои рубашки! Посмотри на этот бардак! Когда ты жил со мной, у тебя всё было идеально. Каждая вещь на своём месте, еда всегда свежая и полезная, дом сиял чистотой!
Марина стояла в дверях, наблюдая за этой сценой. Она видела, как Игорь смущённо переминается с ноги на ногу, не зная, что ответить матери. Он никогда не защищал жену. Никогда не говорил матери, что она неправа. В его мире мама была непогрешима.
— Может, чаю попьём? — предложила Марина, пытаясь разрядить обстановку.
— Чаю? — Галина Петровна обернулась к ней. — В десять утра? Сейчас время второго завтрака! Нужно готовить что-то существенное. Сынок, ты же голодный?
— Ну… немного, — признался Игорь.
— Вот видишь! — торжествующе воскликнула свекровь. — Сейчас я приготовлю тебе нормальный завтрак. Не то что эти твои бутерброды, — она бросила уничижительный взгляд на Марину и направилась на кухню.
Следующие два часа Галина Петровна провела у плиты, готовя сложный завтрак из трёх блюд. Марине было запрещено помогать («Ты всё испортишь!»), и она сидела в гостиной, слушая, как свекровь рассказывает Игорю о том, какая она замечательная мать и как ей тяжело видеть, в каких условиях живёт её сын.
После завтрака, который Игорь съел с аппетитом, нахваливая мамину стряпню, Галина Петровна объявила:
— Кстати, я тут подумала. Вам нужна помощь по хозяйству. Я буду приходить три раза в неделю. Готовить, убирать, следить за порядком. Маринка явно не справляется.
— Мама, не нужно, — слабо попытался возразить Игорь. — Мы сами…
— Никаких возражений! — отрезала Галина Петровна. — Я твоя мать и лучше знаю, что тебе нужно. Решено. Понедельник, среда, пятница. Буду приходить с утра.
Марина почувствовала, как земля уходит из-под ног. Три раза в неделю. Это будет конец. Конец их семьи, конец её нервам, конец всему.
— Нет, — тихо, но твёрдо сказала она.
Оба — и свекровь, и муж — удивлённо посмотрели на неё.
— Что «нет»? — Галина Петровна нахмурилась.
— Не нужно приходить три раза в неделю. Мы справимся сами. — Да как ты смеешь! — вспыхнула свекровь. — Я хочу помочь своему сыну, а ты препятствуешь! Игорь, ты слышишь? Твоя жена не хочет, чтобы я о тебе заботилась!
— Марина, мама же хочет как лучше, — начал Игорь.
— Если она хочет как лучше, пусть уважает наше личное пространство, — Марина встала. — Это наш дом, наша семья. Мы взрослые люди и можем сами решать, как нам жить.
— Ах вот как! — Галина Петровна тоже поднялась, её лицо покраснело от гнева. — Игорь, ты это слышал? Она мне хамит! Мне, твоей матери! Я всю жизнь положила на тебя, а эта… эта…
— Мама, успокойся, — Игорь встал между женщинами. — Марина, извинись перед мамой.
— За что? За то, что я хочу жить своей жизнью?
— Вот! — Галина Петровна ткнула в неё пальцем. — Вот её истинное лицо! Эгоистка! Думает только о себе! А то, что я переживаю за сына, ей плевать!
— Я ухожу, — Марина развернулась и пошла в спальню. — Когда твоя мама уйдёт, поговорим.
Она заперлась в комнате, села на кровать и достала телефон. Пальцы дрожали от злости и обиды. Она открыла чат с подругой и начала печатать, но потом стёрла сообщение. Что толку жаловаться? Ничего не изменится.
И тут её взгляд упал на сумочку свекрови, оставленную в прихожей. Из неё выглядывал край старого телефона — Галина Петровна принципиально пользовалась кнопочным аппаратом, не доверяя смартфонам.
Марина вышла из спальни. Из кухни доносились голоса — свекровь что-то эмоционально рассказывала Игорю. Она тихо подошла к сумочке и вытащила телефон. Зачем она это делает? Она и сама не знала. Просто хотелось хоть что-то узнать об этой женщине, которая так уверенно вторгалась в их жизнь.
Телефон не был заблокирован паролем. Марина открыла сообщения. Первым в списке был чат с какой-то Ниной. Последнее сообщение гласило: «Галя, ну как твой поход к молодым? Получилось?»
Марина пролистала переписку вверх и застыла. Её глаза расширились от удивления, потом от возмущения, а потом… потом на губах появилась странная улыбка.
«Нина, я специально буду приходить, когда невестка дома. Буду критиковать всё подряд, пусть чувствует себя никчёмной. Может, сама уйдёт.»
