— А что, если я вам скажу, что квартиру уже продала? Деньги Павлику отдала на бизнес, и мне теперь некуда идти? — Тамара Павловна произнесла это с такой ледяной уверенностью, что Екатерина почувствовала, как земля уходит из-под ног.
Они сидели втроём за праздничным столом, который Катя накрывала три часа. Она готовилась к визиту свекрови, как к экзамену — всё должно было быть идеально. Салат оливье нарезан мелкими аккуратными кубиками, утка в яблоках блестела золотистой корочкой, даже салфетки были сложены розочками. А теперь всё это великолепие казалось насмешкой судьбы.
Андрей застыл с бокалом в руке. Вино в нём едва заметно дрожало, выдавая его волнение.
— Мам, ты же говорила, что просто думаешь о продаже… Что Павлу нужна помощь, но ты ещё решаешь…
— Решила, — отрезала Тамара Павловна, поправляя идеально уложенные седые волосы. — Неделю назад всё оформили. Младшему сыну нужна была срочная помощь — партнёры подвели, денег требовали сразу. А что мне одной в трёхкомнатной квартире делать? Вот и решила — помогу Павлику встать на ноги, а сама к вам перееду. Вы же не бросите родную мать?
Последняя фраза прозвучала с металлическими нотками угрозы. Это был не вопрос — это был приговор, облечённый в форму риторического вопроса. Катя посмотрела на мужа, ожидая, что он возразит, скажет что-нибудь о том, что такие решения принимаются вместе, что нужно было предупредить заранее. Но Андрей молчал, уставившись в свою тарелку, как школьник, которого вызвали к доске, а он не выучил урок.
— Тамара Павловна, — начала Катя, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё кипело, — это очень серьёзное решение. Нам нужно всё обдумать, обсудить…
— Что тут обдумывать? — свекровь даже бровью не повела. — Я же не чужая. Мать Андрюши. Бабушка ваших будущих детей. Кстати, когда вы собираетесь? Три года уже женаты, а всё тишина. Может, я хоть правнуков дождусь, раз уж буду жить с вами.
Удар был точным и болезненным. Тема детей была больной — они с Андреем год безуспешно пытались, проходили обследования, и Катя каждый месяц тайно плакала в ванной. Свекровь, конечно, не знала подробностей, но её женское чутьё безошибочно находило слабые места.
— Мам, давай не будем сейчас об этом, — наконец подал голос Андрей, но его протест звучал вяло, без настоящей силы.
— А когда будем? Когда мне семьдесят стукнет? — Тамара Павловна театрально вздохнула. — Ладно, не буду вас смущать. Вещи мои уже упакованы, завтра привезу. У вас же есть вторая комната — кабинет Андрюши. Он может и в гостиной работать, правда, сынок?
Катя почувствовала, как что-то внутри неё ломается. Не просто планы на будущее, не просто представления о своей семейной жизни — ломалось что-то более фундаментальное. Вера в то, что их с Андреем дом — это их крепость, их территория, где они устанавливают правила. Оказалось, что это иллюзия, которую можно разрушить одним решением женщины, которая даже не сочла нужным спросить их мнения.
— Конечно, мам, — пробормотал Андрей, и Катя увидела в его глазах ту же обречённость, которую видела каждый раз, когда его мать что-то решала за него.
Вечер закончился натянутыми улыбками и обещаниями «всё устроить». Когда за Тамарой Павловной закрылась дверь, Катя повернулась к мужу. На её лице не было гнева — только усталость и разочарование.
— Ты даже не попытался возразить, — сказала она тихо.
— Кать, ну что я мог сказать? Она же мать. И ей действительно некуда идти.
— Она сама создала эту ситуацию! Продала квартиру, не посоветовавшись с нами, отдала все деньги Павлу, который, между прочим, уже третий бизнес проваливает. И теперь мы должны расхлёбывать последствия её решений?
Андрей подошёл к жене, попытался обнять, но она отстранилась.
— Послушай, может, это не так уж плохо. Мама поможет по хозяйству, готовить будет. Ты сможешь больше времени уделять работе.
Катя посмотрела на него так, словно видела впервые. В её взгляде было столько боли, что Андрей невольно отступил.
— Ты правда не понимаешь? Она не помогать приехала. Она приехала управлять. И ты ей уже сдался без боя.
С этими словами она ушла в спальню. Андрей остался стоять посреди гостиной, глядя на праздничный стол с остывшей уткой. Он знал, что жена права. Но он также знал, что не сможет выставить мать за дверь. Он был пойман между молотом и наковальней, и выхода не видел.
На следующее утро Катя проснулась с чётким планом действий. Если избежать вторжения свекрови в их жизнь невозможно, значит, нужно установить правила игры. Причём сделать это нужно так, чтобы формально придраться было не к чему. Она встала раньше обычного, заварила крепкий кофе и села за ноутбук.
