— Мама сказала, что ты должна быть более покладистой! — выпалил Андрей, едва переступив порог квартиры, и я поняла, что наш брак только что дал первую серьёзную трещину.
Я стояла у плиты, помешивая суп, когда услышала, как ключ повернулся в замке. По звуку шагов сразу поняла — что-то случилось. Андрей не шёл, а словно крался, будто надеялся проскользнуть незамеченным в комнату. Но квартира у нас небольшая, и спрятаться некуда.
Суп я выключила. Аппетит пропал мгновенно.
Три года мы с Андреем прожили душа в душу. Познакомились на работе — я тогда только устроилась бухгалтером в строительную компанию, где он работал инженером. Влюбились быстро, поженились через год. Свадьба была скромная, но весёлая. Его родители, Галина Павловна и Виктор Степанович, тогда казались милыми людьми. Правда, свекровь сразу дала понять, что у неё есть своё мнение обо всём на свете, но я списала это на волнение — всё-таки единственный сын женится.
Первые полгода мы жили отдельно, снимали однокомнатную квартиру на окраине. Было тесно, но уютно. А потом Галина Павловна предложила переехать к ним — мол, дом большой, места всем хватит, да и деньги сэкономите. Андрей загорелся идеей, а я… я согласилась. Это была моя первая и главная ошибка.
С первого дня совместной жизни свекровь начала устанавливать свои порядки. Нет, она не кричала, не скандалила. Галина Павловна действовала тоньше — замечания вскользь, многозначительные вздохи, демонстративная уборка после меня.
— Таня, милая, ты не так картошку чистишь, слишком толсто срезаешь кожуру.
— Танечка, зачем ты открываешь окно на кухне? Сквозняк же!
— Доченька, разве можно стирать цветное с белым?
Каждый день — десятки таких уколов. Я пыталась не обращать внимания, улыбалась, кивала. Думала, со временем привыкнем друг к другу. Но становилось только хуже.
Андрей первое время заступался за меня, но как-то вяло, неуверенно. А потом и вовсе перестал. Начал говорить: «Мам, ну что ты» — и на этом его защита заканчивалась. Свекровь же, почувствовав слабину, усилила натиск.
Кульминация наступила в прошлое воскресенье. Мы собрались за обедом — традиция такая у них, священная. Я приготовила салат по своему рецепту, который всегда хвалили мои родители и друзья. Галина Павловна попробовала, скривилась и отодвинула тарелку.
— Что-то не то с майонезом. Наверное, просроченный.
— Майонез свежий, я вчера купила, — спокойно ответила я.
— Ну значит, ты его неправильно хранишь. Я всегда говорила Андрюше — нужно было жениться на девушке из нашего круга, которая умеет вести хозяйство.
Это было слишком. Я положила вилку и посмотрела ей прямо в глаза.
— Галина Павловна, если вам не нравится мой салат, можете его не есть. Но оскорблять меня за семейным столом — это уже чересчур.
Повисла тишина. Виктор Степанович уткнулся в тарелку. Андрей замер с ложкой на полпути ко рту. А свекровь… она покраснела, потом побледнела, схватилась за сердце и театрально откинулась на спинку стула.
— Андрюша! Ты слышал? Она мне хамит! В моём же доме!
Я ждала, что муж заступится. Скажет матери, что она не права. Но Андрей молчал, глядя то на меня, то на мать, словно не зная, на чью сторону встать.
— Таня, извинись перед мамой, — наконец выдавил он.
— За что? За то, что попросила не оскорблять меня?
— Ты повысила голос на пожилого человека.
— Я не повышала голос. Я просто ответила на оскорбление.
