Она обошла его и вышла из квартиры. За спиной слышала, как Тамара Ивановна причитает:
— Вот видишь, сынок, какая она! Бросила тебя из-за ерунды!
Валерия прожила у подруги Кати пять дней. Игорь звонил каждый вечер. Сначала требовал вернуться. Потом просил. Потом умолял. Она отвечала спокойно:
— Когда твоя мать уедет, я подумаю.
На шестой день он сдался.
— Хорошо. Мама уезжает завтра. Доволна?
— Нет, Игорь. Я не довольна. Потому что в следующий раз ты снова пригласишь её без моего согласия. И снова будешь ждать, что я стерплю.
— Так что теперь, мне с матерью не общаться?
— Общайся. Но моё мнение тоже должно что-то значить. Это наша квартира. Наша семья. Не только твоя. И не твоей матери.
Он молчал долго. Потом тихо сказал:
— Я думал, ты поймёшь. Она же одна.
— А я, по-твоему, кто? Игорь, когда ты женился, ты создал новую семью. Но ты так и не смог расставить приоритеты. Для тебя мама всегда важнее жены.
— Справедливо. Ты ни разу не встал на мою сторону. Ни разу не сказал ей, что она не права. Каждый раз ты находил оправдания. «Она не со зла». «Она же мать». «Потерпи ещё немного». А мои чувства? Они не считаются?
Он снова молчал. Потом выдохнул:
— Приезжай домой. Пожалуйста. Мы обсудим всё спокойно.
Валерия вернулась на следующий день. Тамары Ивановны уже не было. Квартира встретила её тишиной. На кухонном столе лежала записка от свекрови, адресованная Игорю: «Сынок, прости, что создала проблемы. Твоя Лера не любит гостей. Приезжай сам в гости, когда сможешь».
Валерия скомкала записку и выбросила в мусорное ведро.
Вечером они сели за стол друг напротив друга. Игорь выглядел уставшим и растерянным.
— Лера, я не хочу выбирать между тобой и мамой.
— Я не прошу тебя выбирать. Я прошу тебя уважать меня. Уважать моё мнение, моё пространство, мои границы. Когда ты пригласил мать, ты даже не подумал, как я к этому отношусь. Ты просто решил за меня.
— Я думал, ты не будешь против.
— Почему ты так подумал? Игорь, после прошлого раза я прямо сказала тебе, что больше не хочу совместного проживания с твоей матерью. Но ты «забыл» об этом разговоре.
Он потёр лицо руками.
— Мама одинокая. Ей скучно. И я…
— Ты чувствуешь вину. Я понимаю. Но решать эту вину за мой счёт несправедливо. Если хочешь помочь маме — помогай. Приезжай к ней. Приглашай её в гости на выходные. Но не на месяц. И не без моего согласия.
— Хорошо. Я понял. Больше так не будет.
Валерия хотела поверить. Но внутри остался холодок сомнения. Потому что она знала: в следующий раз, когда Тамара Ивановна позвонит и попросит о чём-то, Игорь снова окажется перед выбором. И она не была уверена, что он сделает правильный выбор.
Прошёл месяц. Тамара Ивановна больше не звонила с просьбами переехать. Но её присутствие чувствовалось в каждом телефонном разговоре Игоря с ней. Валерия слышала, как он оправдывается перед матерью:
— Мам, ну ты понимаешь, Лере неудобно… Нет, она не плохая, просто… Да, я знаю, что раньше жёны слушались мужей…
Каждый такой разговор был как заноза. Но Валерия молчала. Она понимала: настоящая проверка ещё впереди.
И она не ошиблась. Через два месяца Игорь пришёл домой с виноватым лицом.
— Лер, у меня к тебе разговор.
— Твоя мать хочет приехать?
— Ей сделали операцию. Небольшую, но ей нужна помощь. На две недели. Лер, она же больная.
Валерия смотрела на него и думала о том, что круг замкнулся. Опять выбор. Опять вина. Опять она должна уступить, потому что «мать больная», «мать одинокая», «мать нуждается».
— Нет, — сказала она тихо.
— Я сказала — нет. Пусть наймёт сиделку. Или ты можешь взять отпуск и съездить к ней. Но сюда она не приедет.
— Лера, ты сейчас серьёзно? Она больная!
— Игорь, послушай меня внимательно. Я уважаю твою маму. Я понимаю, что она важна для тебя. Но я не готова снова превратить свой дом в поле битвы. Есть другие варианты помощи. Но не этот.
— Ты эгоистка, — выдохнул он. — Мне стыдно за тебя.
Эти слова ударили больнее, чем она ожидала. Но она не отступила.
