Она вылетела за дверь, громко стуча каблуками. Я закрыла замок и прислонилась к стене. Руки дрожали от адреналина. Война объявлена, и я знала — свекровь не отступит.
Вечером позвонил Павел. Я сидела на кухне, пила травяной чай и пыталась успокоиться.
— Привет, солнышко, — его голос звучал устало. — Как дела?
— Нормально, — я не стала сразу рассказывать о визите его матери. — Как командировка?
— Утомительно. Заказчики никак не могут определиться с требованиями. Похоже, задержусь ещё на пару дней.
— Жаль, — я искренне расстроилась. Мне нужна была его поддержка.
— Марин, а мама звонила, — сказал Павел после паузы. — Говорит, ты её выгнала.
— Я её не выгоняла. Просто попросила уйти после того, как она потребовала продать бабушкину квартиру.
— Что? — Павел явно удивился. — Она сказала, что пришла поговорить о нашем будущем.
Я глубоко вздохнула и рассказала всё: об угрозах, о плане с покупкой квартиры на его имя, о совместном проживании.
— Не может быть, — Павел помолчал. — Мама действительно так сказала?
— Можешь ей позвонить и уточнить, — предложила я. — Только вряд ли она признается.
— Марин, я… — он запнулся. — Прости её. Она одинока, ей кажется, что я от неё отдаляюсь.
— Павел, твоя мама пыталась манипулировать мной, используя моё наследство. Это не одиночество, это желание контролировать.
— Но может, её идея не так уж плоха? — осторожно сказал он. — Не про совместное проживание, конечно. Но если продать квартиру твоей бабушки и купить жильё побольше…
Я почувствовала, как внутри поднимается обида.
— Ты серьёзно? После всего, что я тебе рассказала?
— Марин, не злись. Просто подумай логически. Квартира пустует, а мы платим за съём. Это же нерационально.
— В той квартире живёт память о бабушке, — я старалась сдержать слёзы. — Она единственная, кто меня любил безусловно. И ты хочешь, чтобы я это продала?
— Я хочу, чтобы мы жили лучше, — Павел вздохнул. — Но если для тебя это так важно… Ладно, давай не будем ссориться на расстоянии. Вернусь — поговорим.
После разговора я долго не могла уснуть. Галина Андреевна уже начала обрабатывать сына, и семена сомнения были посеяны. Я знала её тактику — капля камень точит. Она будет звонить ему каждый день, жаловаться, рассказывать, какая я плохая жена, пока он не поверит.
На следующий день я поехала в бабушкину квартиру. Открыла дверь своим ключом, вошла в знакомую прихожую. Всё осталось как было: старый шкаф с зеркалом, вешалка, которую дедушка сделал своими руками.
В гостиной на стене висели фотографии — вся наша маленькая семья. Вот бабушка с дедушкой в день свадьбы. Вот мои родители — молодые, счастливые, не знающие, что через три года после моего рождения разобьются на машине. Вот я — пятилетняя, на руках у бабушки.
Я села в её любимое кресло, закрыла глаза. Казалось, даже запах остался — лаванда и свежая выпечка.
— Бабуль, что мне делать? — прошептала я в пустоту.
Конечно, никто не ответил. Но я словно услышала её голос: «Не дай себя в обиду, Мариша. Ты сильная, справишься».
Телефон зазвонил, вырывая из воспоминаний. Незнакомый номер.
— Марина Сергеевна? — официальный мужской голос. — Это Владимир Петрович из налоговой инспекции. К нам поступил сигнал о возможных нарушениях при оформлении наследства. Необходимо предоставить документы для проверки.
Галина Андреевна выполнила угрозу. Я спокойно ответила:
— Конечно, Владимир Петрович. Когда я могу подъехать?
— Завтра к десяти утра, кабинет 215.
Я записала информацию и сбросила вызов. Потом набрала номер своей подруги Лены — она работала юристом.
— Лен, мне нужна помощь. Свекровь натравила на меня налоговую.
— Рассказывай, — Лена сразу перешла в рабочий режим.
Я объяснила ситуацию. Лена выслушала и рассмеялась:
— Мариш, да у тебя железобетонные документы. Я же помогала их оформлять, помнишь? Пусть проверяют сколько хотят.
— Но это же стресс, время…
— А ты подай встречную жалобу, — предложила Лена. — На злоупотребление служебным положением. Если у свекрови действительно есть знакомые в налоговой, и они начали проверку по её звонку без оснований — это нарушение.
Идея мне понравилась. Галина Андреевна хотела войны — она её получит.
Следующее утро началось с похода в налоговую. Владимир Петрович оказался усталым мужчиной предпенсионного возраста, явно недовольным дополнительной работой.
