Солнце, уже не такое настойчивое, как в полдень, лениво заглядывало в окна, окрашивая пылинки в воздухе в золотистый цвет. Блики скользили по вышитым наволочкам диванных подушек, по резной деревянной раме старинного зеркала – в этой квартире, казалось, даже воздух звенел уютом. В воздухе, густом и теплом, как парное молоко, смешивались дразнящие ароматы свежеиспеченного яблочного пирога, чуть приправленного корицей, и терпкого, бодрящего кофе – запахи, настолько родные и привычные, что Светлана, размеренно помешивая ложечкой сахар в своей фарфоровой чашке, с тонкой позолоченной каемкой, невольно расплылась в тихой улыбке. За окном, словно издалека, доносился приглушенный шум большого города, но здесь, в их маленьком, обжитом мире, царил свой, особенный покой, тихая гавань, где можно было укрыться от любых невзгод.
– Какой сегодня день дивный выдался, Мишенька, – протянула она, словно невзначай, бросив теплый взгляд на мужа, Михаила, который, нахмурив лоб от сосредоточенности, углубился в чтение утренней газеты, разложенной на кухонном столе. Казалось, что новости мира занимали его сегодня больше, чем тепло домашнего очага. – Может, прогуляемся сегодня вечером в парке? Листья уже совсем пожелтели, наверное, красиво сейчас…
Михаил, словно выныривая из пучины чужих проблем, оторвался от шуршащих страниц, посмотрел на жену, попытался улыбнуться в ответ, но улыбка вышла какой-то деревянной, натянутой, словно его мысли витали где-то далеко, и возвращаться в реальность ему было нелегко.
– Да, Светик, конечно, хорошая идея, – проговорил он, но как-то рассеянно, словно механически соглашаясь, и тут же снова погрузился в газету, ища взглядом что-то важное между строчек.
Светлана вздохнула едва слышно. Она чувствовала, как тонкая ниточка тревоги начинает тянуться в ее сердце. Михаил в последнее время стал каким-то другим – молчаливым, отстраненным, словно между ними выросла невидимая стена. Может, на работе какие-то проблемы? Или что-то еще? Она хотела было спросить, нарушить эту тягостную тишину, но не успела – резкий, настойчивый звонок в дверь, словно треснувшая струна, оборвал ее размышления.
Звонок прозвучал раздражающе громко, совсем не в манере их немногочисленных, степенных гостей. Светлана вопросительно взглянула на мужа. Он, вскинув брови, пожал плечами, словно говоря без слов: «Я тоже не жду никого».
Сердце неприятно кольнуло под ложечкой. Светлана, отставив чашку, подошла к двери, и, осторожно приникнув к глазку, замерла, словно превратившись в соляной столп. На пороге стояла Елена, сестра Михаила. Визит Елены всегда был событием, вносящим некоторое оживление в их размеренную жизнь, но почему-то сегодня у Светланы тревожно засосало под ложечкой, дурное предчувствие, словно тень, накрыло ее сердце.
– Лен, ты чего это так спозаранку? – Михаил, удивленный не меньше жены, уже открыл дверь, отступив на шаг, и с нескрываемым изумлением смотрел на сестру, словно увидев привидение. – Мы тебя совсем не ждали. Ты же не предупреждала…
Елена, не ответив на приветствие, вошла в квартиру, как северный вихрь, не разуваясь, неся с собой порывы чужого, резкого ветра. На ходу, небрежным движением руки, сбросила на пол дорогое, светлое пальто, словно ненужную тряпку. Она была, как всегда, нарочито эффектна – кричаще-яркий макияж, высветленные до белизны волосы, собранные в тугой пучок, дорогая, броская шубка, больше уместная на светском рауте, чем на утреннем визите к брату, и высокомерный, оценивающий взгляд, скользивший по стенам, мебели, словно хозяйским оком придирчиво осматривая чужое владение. Светлана невольно поежилась, словно от внезапного сквозняка. В этой женщине, всегда самоуверенной и напористой, было что-то отталкивающее, ледяное, несмотря на яркую, цепляющую взгляд внешнюю привлекательность.
– Приехала, – коротко, отрывисто бросила Елена, окидывая квартиру цепким, изучающим взглядом. – Дела у меня тут в столице.
– Ну, проходи в комнату, Лен, садись, – неловко предложила Светлана, стараясь сгладить повисшую в воздухе неловкость. – Может, кофейку выпьешь с нами? Пирог я вот как раз испекла…
– Кофе потом, пирог тоже, – отмахнулась Елена, властным жестом отгоняя ненужные любезности, и, не спрашивая разрешения, прошла в гостиную, вальяжно, по-хозяйски усаживаясь на диван, словно она здесь полновластная хозяйка, а Светлана и Михаил – всего лишь временные жильцы. Муж и жена невольно переглянулись, обмениваясь недоуменными взглядами. Такого бесцеремонного, хозяйского поведения Елена раньше себе никогда не позволяла. Она всегда держалась с некоторым оттенком снисходительности, но все же в рамках приличий. Сегодняшний визит явно выбивался из привычных рамок.
– Я вот, собственно, по какому делу, – резко, словно отрезая, заговорила Елена, глядя прямо на Светлану тяжелым, немигающим взглядом, словно пригвождая ее к месту. – Мне нужно пожить в Москве какое-то время, дела тут, как я уже сказала. И мне, соответственно, нужна квартира. Чтобы, значит, с комфортом устроиться, понимаешь?
Светлана, не сразу поняв смысл сказанного, непонимающе моргнула, словно от яркого света. Нужна квартира? В Москве квартир, слава богу, хватает. Город большой, выбор огромный.
– И-и? – все еще недоуменно протянула она, не понимая, к чему клонит золовка.
– И то, – жестко, словно припечатывая каждое слово, отрезала Елена, – что до моего приезда, твоя жена обязана освободить собственную квартиру. Чтобы, значит, я могла тут спокойно расположиться.
Тишина повисла в комнате, словно тяжелая, свинцовая завеса. Напряжение сгустилось до предела, словно воздух стал плотным и вязким. Светлана почувствовала, как по спине пробежал неприятный, леденящий холодок. Она, словно ища защиты, поддержки, объяснения происходящему абсурду, перевела растерянный взгляд на Михаила. (продолжение в статье)
— Неблагодарные! — выговаривала мать Нине. — Забыли, как я вам помогала? А теперь всё к ним мотаетесь, а я одна сижу…
Мать заплакала. Она очень обижалась на дочь Нину, на зятя Максима и, особенно, на его родителей.
Нина и Максим поженились, когда обоим было по двадцать пять лет. В то время им приходилось трудно. Жили на съёмной однокомнатной квартире, получали небольшие зарплаты и мечтали о лучшем будущем. Постепенно Максим смог добиться некоторых успехов на работе и стало полегче. У Нины тоже всё складывалось удачно, не совсем так, как у мужа, но всё же намного лучше, чем в прошлые годы. Стали супруги копить деньги и вскоре смогли приобрести небольшую квартиру.
— Маленькая, да своя, — улыбаясь, говорила им мама Нины, Галина Борисовна, когда дети пригласили её на новоселье.
Нину она растила одна, без мужа. Так вышло, что Галя забеременела от парня, который учился вместе с ней в институте в одной группе. Девушка она была молодая, наивная, верила в любовь с первого взгляда и ни капельки не сомневалась в том, что они поженятся. Но вышло по-другому. Едва получив диплом, Галя обнаружила, что беременна. Парень, узнав новость «зашифровался» и никто не знал, где его найти. А Галя, как оказалось, даже адреса его не знала, потому что встречались они у неё дома. Решила Галя родить: на этом настояла мама. Она очень волновалась за дочь, за её здоровье в будущем. Обещала ей полностью взять заботы о малыше на себя, потому что сама была ещё молодая и полная сил. Определённую роль в этом сыграло ещё и то, что мама Гали когда-то очень мечтала о втором ребенке, но муж рано ушел из жизни, а другого мужчину полюбить она не смогла.
Мама Гали, уволившись с работы, три года сидела с малышкой Ниной и была просто счастлива, окунувшись в заботы о внучке, казалось, она даже помолодела. Мама Гали была неплохой портнихой и когда внучка немного подросла, она стала брать заказы на дом. Галя же в это время старательно работала, параллельно пытаясь устроить личную жизнь. С работой всё более-менее сложилось, а с личной жизнью нет. Так и не встретила Галя свою судьбу. Прошли годы. Матери Гали не стало, Нина выросла, вышла замуж, родила ребёнка.
Так же как и когда-то её мать, Галина Борисовна самоотверженно помогала дочери, семья которой переживала трудный период. Максим был вынужден искать новое место работы, потому что на старом дела были совсем плохи. Его тщательно выстроенная карьера пошла прахом. На новом месте снова пришлось начинать всё с начала. Нина же находилась в декрете и не могла работать, поэтому денег не хватало. Галина Борисовна предложила сесть в декрет вместо дочери, но Нина отказалась. Тогда Галина Борисовна с утроенной энергией бросилась помогать всем, чем только можно.
— Вот, мои дорогие! — говорила мама Нины, приходя в гости с огромными сумками. — Едва прибежала с работы и сразу к плите! Приготовила, всё свеженькое. (продолжение в статье)
