— Отцу-то… звонила? — Анна Петровна грохнула чашку на стол и впилась взглядом в дочь.
— Да звонила я, звонила… — Лена отмахнулась и уткнулась в телефон. — Нормально всё у него.
— Передавай привет своему Сергею, — вдруг раздался мужской голос из соседней комнаты.
Лена вздрогнула и уставилась на мать широко раскрытыми глазами.
— Это кто? — прошептала она.
Анна Петровна махнула рукой:
— Да Виктор это, сосед бывший. Помнишь его? С пятого этажа.
— Какой сосед? Что он делает в папиной квартире? В папиной спальне?
— Ленка, не начинай, — Анна Петровна поджала губы. — Взрослая уже, должна понимать.
— Что я должна понимать? — Лена повысила голос. — Что пока папа на вахте горбатится, ты тут…
— А ну тихо! — Анна Петровна стукнула ладонью по столу. — Отец твой на Севере, я тут одна. Имею право на личную жизнь.
— Личную жизнь? — Лена задохнулась от возмущения. — Ты замужем вообще-то!
— Двадцать пять лет замужем, — кивнула Анна Петровна. — И двадцать из них твой отец дома бывает две недели в три месяца. Думаешь, это жизнь?
В комнату вошел Виктор — высокий мужчина лет пятидесяти с аккуратной сединой на висках.
— Здравствуй, Леночка. Давно не виделись.
— Вы… вы… — Лена не находила слов.
— Виктор Андреевич для тебя, — спокойно сказал он. — Я теперь здесь живу.
— Что значит живёте? А папа?
— Папа твой на вахте, — повторила Анна Петровна. — И будет на вахте. А мы с Виктором вместе уже полгода.
— Полгода?! — Лена схватилась за голову. — И ты мне ничего не сказала?
— А что говорить? — пожала плечами мать. — Ты бы всё равно не поняла.
— Конечно не поняла! Как можно понять предательство?
— Не смей так говорить! — Анна Петровна стукнула кулаком по столу. — Я двадцать пять лет отдала этому браку. Двадцать пять лет одиночества!
— Но папа работает для нас! Чтобы у нас всё было!
— Для нас? — Анна Петровна горько усмехнулась. — Для себя он работает. Ему так проще — приехал на две недели героем, деньги привез, а потом опять сбежал. А я тут одна.
— Я всё ему расскажу, — решительно заявила Лена.
Анна Петровна и Виктор переглянулись.
— Расскажешь? — мать прищурилась. — А кто тебе за учебу платит? За квартиру в Москве?
Лена замерла.
— Это шантаж?
— Это реальность, доченька, — вздохнула Анна Петровна. — Папа твой человек резкий. Узнает — всё, развод. А с разводом — никаких денег. Ни тебе, ни мне.
— Алло, пап? Привет! Как ты там? — Лена сидела на кровати в своей московской квартире, нервно теребя край покрывала.
— Нормально, дочка, — голос Сергея звучал устало, но радостно. — Холодно только, минус сорок. А у вас как?
— Всё хорошо, — Лена сглотнула. — Мама… мама передает привет.
— Как она там? Не болеет?
— Нет, всё нормально.
— Ты чего такая странная? Случилось что?
— Нет-нет, просто устала. Сессия скоро.
— Держись там. Деньги получила?
— Да, спасибо, пап.
— Ну вот и хорошо. Через месяц приеду, погуляем.
Лена закусила губу.
— Пап… ты любишь маму?
В трубке повисла пауза.
— С чего такие вопросы? — голос отца стал настороженным.
— Просто… вы так редко видитесь.
— Работа такая, Ленка. Для вас же стараюсь.
— Ты что, правда собралась ему говорить? — Катя, лучшая подруга Лены, смотрела на нее с недоумением.
Они сидели в университетской столовой, ковыряя остывшие макароны.
— А что мне делать? — Лена отодвинула тарелку. — Это же… это же предательство.
— Чье предательство? — Катя наклонилась ближе. — Твоя мать двадцать пять лет живет как соломенная вдова. Ты сама говорила, что отец дома бывает от силы месяц в году.
— Но они же семья!
— Семья? — Катя фыркнула. — Какая это семья? Твой отец сбежал на вахту и появляется как Дед Мороз — с подарками и ненадолго.
— Он работает для нас!
— Для себя он работает, — отрезала Катя. — Ему так удобно. Никаких обязательств, никаких проблем. Приехал, побыл героем и уехал.
Когда Сергей приехал с вахты, Лена специально взяла билет домой. Она не могла решить, рассказывать ли отцу правду, но хотела увидеть, как мать будет себя вести.
— Доченька! — Сергей обнял ее на пороге. — Как выросла! Совсем московская стала.
Анна Петровна стояла рядом, улыбаясь. Никаких следов Виктора в квартире не было.
За ужином Сергей рассказывал о работе, о морозах, о новом оборудовании. Анна Петровна подкладывала ему еду и улыбалась. Со стороны они выглядели идеальной семьей.
— Как там твой Виктор? — вдруг спросил Сергей, и Лена поперхнулась чаем.
Анна Петровна даже не моргнула:
— Нормально. Внук у него родился.
— Передавай поздравления, — кивнул Сергей. — Хороший мужик.
Лена переводила взгляд с отца на мать, не понимая, что происходит.
После ужина, когда Анна Петровна ушла мыть посуду, Лена не выдержала:
— Пап, ты знаешь Виктора?
— Конечно, — удивился Сергей. — Мы с ним десять лет в одном подъезде жили, пока он не переехал.
— И… и всё?
— А что еще? — Сергей внимательно посмотрел на дочь. — Ты чего такая дерганая?
Вечером она зашла на кухню и застала мать за чаем.
— Где Виктор? — прямо спросила она.
— У себя, где ему еще быть, — спокойно ответила Анна Петровна.
— Но ты сказала, что он здесь живет!
— Живет. Когда твой отец на вахте.
— А папа… он знает?
Анна Петровна долго смотрела на дочь, потом вздохнула:
— Садись, поговорим.
Лена опустилась на стул.
— Твой отец, — начала Анна Петровна, — хороший человек. Работящий. Но семьянин из него… — она махнула рукой. — Двадцать лет назад он выбрал вахту. Сказал, что так денег больше. И я согласилась, потому что тебя растить надо было.
— И что?
— А то, что за эти двадцать лет мы стали чужими людьми. Он приезжает на две недели, я готовлю, стираю, глажу. Как гостиница. А потом он уезжает, и я опять одна.
— Но ты же его жена!
— Жена, — кивнула Анна Петровна. — Только что это значит? Штамп в паспорте? Мы с твоим отцом давно живем каждый своей жизнью. Он — на вахте, я — здесь.
— А Виктор?
— Виктор… — Анна Петровна улыбнулась. — Виктор появился пять лет назад. Помог кран починить, когда твой отец был на вахте. Потом еще зашел, еще… Так и начали общаться.
— И папа не знает?
— Знает, — просто сказала Анна Петровна.
Лена уставилась на мать:
— Что?
— Знает, — повторила та. — Мы с ним давно всё обсудили. Он на вахте, я здесь. У каждого своя жизнь.
Утром Лена застала отца на балконе с сигаретой.
— Ты же бросил, — удивилась она.
— Бросил, — кивнул Сергей. — Это так, балуюсь иногда.
Лена помялась, потом решилась:
— Пап, можно спросить?
— Валяй.
— Ты знаешь про маму и Виктора?
Сергей долго смотрел на сигарету, потом затушил ее о перила.
— Знаю.
— И… и как ты к этому относишься?
— Никак, — пожал плечами отец. — Жизнь такая.
— Но она же… изменяет тебе!
— Изменяет? — Сергей усмехнулся. — Я ж двадцать лет дома не живу, Ленк. Какая тут измена? Сам её, считай, толкнул.
— Но почему ты тогда не вернешься? Не найдешь работу здесь?
— Поздно уже, — Сергей покачал головой. — Я на Севере двадцать лет. Что я здесь делать буду? Охранником за пятнадцать тысяч? А как тебя учить?
— Но мама…
— Мамка твоя… она счастья заслужила, — оборвал Сергей, затягиваясь. — Я ж ей, считай, жизнь под откос пустил этими вахтами. Теперя-то чё менять? Поздняк.
— А у тебя там… на вахте?
— Что на вахте?
— Ну… кто-то есть?
Сергей долго молчал, потом кивнул:
— Есть. Повариха наша, Галина. Хорошая женщина.
— И давно?
— Лет десять уже.
— Десять?! — Лена схватилась за голову. — И вы все эти годы…
— Живем как можем, — закончил за нее Сергей. — Я на вахте с Галей, твоя мать здесь с Виктором. А когда я приезжаю — мы с мамой семья. Для тебя старались, чтобы ты нормально росла.
— Но это же… обман какой-то.
— Не обман, а жизнь, — Сергей положил руку на плечо дочери. — Мы с твоей мамой давно всё друг другу простили. И живем как можем.
— А деньги? Ты угрожал перестать платить за мою учебу, если я расскажу.
— Я? — Сергей удивленно поднял брови. — Никогда такого не говорил.
— Но мама сказала…
— А, — Сергей махнул рукой. — Это она так тебя припугнула, чтобы ты не лезла. Мать твоя всегда умела манипулировать.
— Значит, ты бы не перестал платить?
— За что? За то, что твоя мать счастлива? — Сергей горько усмехнулся. — Нет, конечно. Ты моя дочь. И будешь учиться, пока я жив.
Вечером Лена сидела на кухне с матерью. Отец ушел встретиться со старым знакомым.
— Почему ты сказала, что он лишит меня денег? — прямо спросила Лена.
Анна Петровна вздохнула:
— Чтобы ты не лезла. Это наши с ним дела.
— Но вы оба знаете! Зачем было врать?
— А что бы ты сделала, если бы знала правду? — Анна Петровна внимательно посмотрела на дочь. — Стала бы уважать нас меньше? Считать неправильными?
Лена промолчала.
— Вот видишь, — кивнула мать. — Мы хотели, чтобы у тебя было нормальное детство. Без этих взрослых сложностей.
Виктор оказался простым и открытым. Он сидел на кухне, пил чай и спокойно отвечал на все вопросы Лены.
— Я знаю, что ты думаешь, — сказал он. — Что я разрушил вашу семью. Но это не так. Твоя мама была одинока задолго до меня.
— Но вы… вы встречаетесь, только когда папа на вахте?
— Да, — кивнул Виктор. — Мы с твоим отцом уважаем друг друга. И у нас есть договоренность.
— Какая договоренность?
— Что я делаю твою маму счастливой, когда его нет рядом. А когда он приезжает — я ухожу.
— И вас это устраивает?
— А что не должно устраивать? — Виктор пожал плечами. — Конечно, я люблю твою маму. Только вот её прошлое и семья — это часть её самой. Я принимаю всё это.
Когда Сергей уезжал обратно на вахту, Лена поехала проводить его на вокзал вместе с матерью. Они стояли на перроне — обычная семья, прощающаяся с отцом.
— Ты там береги себя, — Анна Петровна поправила воротник его куртки.
— И ты не болей, — Сергей поцеловал ее в щеку. — Ленке помогай с учебой.
— Конечно.
Лена смотрела на них и не могла понять — это игра или настоящие чувства? Где заканчивается привычка и начинается любовь? И что вообще такое любовь после двадцати пяти лет брака?
— Пап, — она обняла отца. — Ты правда… счастлив так?
Сергей внимательно посмотрел на дочь:
— Счастлив ли я? Чёрт его знает, Ленка. Просто тяну лямку как умею. И мать твоя тоже. Не образцово-показательные мы, конечно, но всё-таки родные. На свой лад.
Вечером Лена позвонила матери.
— Мам, я тут подумала…
— О чем, доченька?
— О вас с папой. О вашей… ситуации.
— И что надумала? — в голосе Анны Петровны слышалась настороженность.
— Что я вас люблю, — просто сказала Лена. — Обоих. И если вы счастливы так… то я рада за вас.
В трубке повисла пауза.
— Спасибо, дочка, — наконец тихо сказала Анна Петровна. — Это много для меня значит.
— Правда?
— Правда. Я боялась, что ты… осудишь нас. Будешь считать неправильными.
— Я не понимаю, — честно призналась Лена. — Но я хочу, чтобы вы были счастливы. Оба.
— Мы счастливы, — заверила ее мать. — По-своему, но счастливы.
После разговора Лена долго сидела у окна, глядя на вечернюю Москву. Она думала о своих родителях. Что за дикую форму любви они изобрели? И почему это вообще работает? О компромиссах и честности. О том, что жизнь оказалась сложнее, чем она представляла.
А может, вся эта романтика и страсть — чушь собачья? Может, любовь — это когда ты принимаешь чужие заскоки и не пытаешься переделать человека? Хотя нет, бред какой-то… Со всеми его недостатками, решениями и выборами.
Даже если этот выбор кажется неправильным.
