На экране телефона — номер «Павел». Звонок. Гудки. Потом голос, усталый:
— Приди. Сейчас. Папа с мамой тут. Саша. Надо поговорить.
Пауза. Долгая. Потом — «Хорошо». И гудки.
Настя посмотрела в окно. Там, за стеклом, кто-то чистил дорожки от снега. Белая ночь. Зимняя. Беззвучная.
Через двадцать минут снова щёлкнул замок. Павел вошёл — как в чужую квартиру. На нём был тот самый пуховик, из которого Настя однажды вынимала жвачки и чеки. Волосы чуть растрёпаны, запах чужих духов едва уловим. Он замер у порога.
— Всем привет… — сказал глухо.
Саша подбежал, но замер в полушаге. Павел неловко присел, притянул его к себе.
— Привет, дружок. Ты как?
— Ты с нами не живёшь, — сказал Саша. Не упрёком, как факт.
Павел прижал его к себе, но глаза не поднял.
В кухне повисло молчание. Пётр вышел с балкона, запах дыма тянулся следом. Валентина смотрела на сына так, как будто видела его впервые.
— Ты мне говорил… — начала она. — Ты мне говорил, что всё хорошо. Что Настя молодец. Что Саша счастлив. Ты лгал мне, Паша?
— Я не хотел вас расстраивать.
— А её? — Валентина кивнула на Настю. — Ты её не хотел расстраивать? Или удобно было просто… исчезнуть?
Пётр вдруг заговорил, тихо:
— Что ж ты мать-то свою подставил?
Павел сел. Положил руки на стол, как будто сдавался.
— Я не обязан никому. Ни вам, ни ей. Я ушёл, потому что не хотел врать. Я с Настей больше не мог. И с вами тоже.
— Ушёл, потому что слабо было остаться и говорить, как мужчина, — бросила Валентина. — Ты предал не только её. Нас. Себя.
Настя сидела в углу. Молча. Как будто ей теперь больше ничего не надо было знать. Она уже всё знала.
Валентина подошла к сыну. Потрогала его плечо. Ладонь дрожала.
— Ты был лучше, Паша. Я тебя помню другим.
Он ничего не ответил. Только закрыл глаза.
Саша опять выглянул на кухню. На этот раз не побежал. Только стоял в дверях и смотрел.
Павел встал, отступил на шаг, посмотрел на всех. Лицо стало твёрдым, будто маска застыла. Он резко развернулся и вышел, хлопнув дверью — не громко, но отчётливо. Как точка в конце главы.
Наступило утро. За окном — промозглый свет и свежий снег на подоконнике. Пётр опять читал газету, Саша ел кашу, Валентина что-то перекладывала на кухне, а Настя стояла у окна.
Настя выпрямилась, голос её стал ровнее:
— Я могу собрать технику, что вы дарили. Микроволновку, мультиварку, чайник. Заберите, если хотите. Я всё равно хотела сделать ремонт. Перемены не помешают. Просто кажется правильным расчистить всё до основания.
Валентина резко повернулась.
— Ты с ума сошла? Утро только началось, а ты уже про имущество. Нам тут делить нечего. Мы не крахоборы. Нам надо извиниться. А не технику забирать.
Саша в это время сидел в комнате. Играл машинками на ковре. Потом выглянул:
— Бабушка, а папа придёт?
