— И именно поэтому ты решил оформлять доверенность на мою собственность. Пока я была в ванной.
Игорь потупил взгляд. Потом вдруг сказал:
— Слушай, а давай маму из этого выведем. Всё равно ей не угодишь. Будем жить сами. Я поговорю с ней.
— Да поздно. Это уже не про маму. Это про тебя.
И тишина снова легла между ними, как плед, который не греет.
Через три дня Валентина Николаевна приехала вновь. Без предупреждения. С пельменями и чётким планом по разрушению остатков мира.
— Дарья, ну ты и устроила! Позорище на всю семью! Ты думаешь, я не знаю, что ты там подписала с нотариусом? Ты подговорила Игоря! Ты его обманула!
— Я обманула? — Дарья рассмеялась. — Это вы, Валентина Николаевна, полезли ко мне в жизнь с грязными руками. Хотите — заведите себе свою беременную невестку и квартируйте её в шкафу, но я — не ваша собственность.
— Эта квартира должна была стать семейной! А ты… ты её на себя тянешь! А мой сын?!
— Ваш сын взрослый мужик. Пусть купит себе квартиру. Или поживёт у вас на кухне.
— Он же отец твоего ребёнка!
— Ага. И, видимо, по этой логике, теперь мне с ним ещё и ипотеку делить? Или просто всё отдать, чтобы не быть стервой?
Валентина Николаевна взвизгнула:
— Ты не женщина! Ты ведьма! Вот родишь — поймёшь, что без мужчины не прожить!
— А я не собираюсь жить с мужчиной, который идёт к нотариусу за моей квартирой, пока я в консультации с животом! До свидания, Валентина Николаевна.
— Я уже жалею. Что в эту семью влезла.
Свекровь ушла с треском двери, как в кино. Игорь молча сидел в комнате. Потом встал, подошёл.
— Прости. Я правда… запутался.
— Нет, Игорь. Ты — просто трус. Ты мог встать рядом со мной. А выбрал стоять с мамой.
Она сказала это спокойно, без крика. Потому что устала. От всего — от скандалов, от глупостей, от ожиданий. Она была беременна. И одна. Но не слабая. А самая сильная, какой когда-либо была.
В ту же ночь Игорь собрал вещи.
— Я, может, ещё вернусь, — пробормотал он.
— Не надо. Возвращаются туда, где любят. А здесь — уже нет.
Через неделю Дарья перешла на новый срок. Её забрали на скорой. Она рожала одна, с телефоном на беззвучном и мыслями, что всё будет по-другому. Не идеально. Но по-честному.
Мальчика назвали Денисом. Он был тёплый, розовый и пах новой жизнью. Дарья смотрела на него — и думала, что теперь у неё всё есть. Дом. Сын. Свобода.
Мужа не было. И это было прекрасно.
Дарья стояла на балконе своей двушки на пятом этаже. Внизу гремели качели, визжал чей-то сын, и Денис с удовольствием швырял камешки в лужу. Был май, пахло сиренью и горячим асфальтом — весна в самом разгаре. А в голове всё не укладывалось: неужели она тогда действительно хотела всё вернуть назад?
С тех пор жизнь шла. Без истерик, без визитов свекрови, без мужских носков под кроватью. Денис рос спокойным ребёнком, а Дарья втянулась в удалённую работу настолько, что уже вела проекты, нанимала сотрудников, смеялась на онлайн-планёрках.
И всё бы ничего — но иногда накатывало. Вечерами. Когда Денис засыпал, и в комнате было слишком тихо.
Иногда — не хватало. Не Игоря. А плеча. Чьего-то. Чтобы не самой всё тащить. Но на эти мысли она отводила себе пять минут в месяц. И тут же заваривала крепкий чай, звонила подруге и переключалась.
Вечером в дверь позвонили.
