— О, давайте про квартиру. Давайте наконец честно.
Лена встала. Ходила по комнате, как учитель перед партами.
— Квартира, Валентина Михайловна, куплена в ипотеку. Которую я тянула два года одна, пока Андрей был без работы. Знаете, сколько я заплатила? Хотите квитанции?
— Ну я же… Я ведь тоже помогала! — вспыхнула свекровь. — Помнишь, я ту микроволновку…
— БУ-шную, с дачи вашей соседки? Да, помню. До сих пор жиром пахнет. Вы не помогали. Вы контролировали. Дарили вещи, потому что «так принято», а не потому что спрашивали, нужно ли это мне.
— Это ковер тебе не понравился? — Валентина Михайловна вдруг сморщила лицо. — Леопард — модный нынче.
— А я не зоопарк. — Лена рассмеялась. Сначала тихо. Потом громче. Смех стал нервным, болезненным. — Модно… Вы понимаете, что лезете ко мне в жизнь, в интерьер, в постель?
— Я просто хотела, чтобы Андрюше было уютно.
— А обо мне вы когда-нибудь думали? Или я просто приставка к мужу?
Тишина. В комнате повисло тяжёлое молчание. Только холодильник зажужжал. Словно от напряжения.
Валентина Михайловна выпрямилась.
— Ну что ж. Раз вы так, то я тоже могу быть прямой. Эта квартира — наполовину Андрюше. И если ты не хочешь делиться, то мы можем всё решить иначе.
— Через суд? Отлично. Я юриста уже нашла. Андрей может подать на раздел имущества. А я — на развод. Можем начать параллельно.
— Ты… ты на развод готова?
— Готова. И давно. Просто всё надеялась, что он выберет нас, а не вас. Но нет. Его всегда тянет к тем, кто громче кричит.
И тут зашёл Андрей. Как по заказу. С сумкой. Взъерошенный. С растерянным лицом.
— Я защищаю тебя! — закричала Валентина Михайловна. — Ты должен был сразу выгнать её, когда она обидела Таню!
— Таня съела Ленино успокоительное. Думала, это жвачка. А потом залезла в мои почтовые письма. Ты знаешь, что она звонила в банк, представляясь Леной?
Молчание. Свекровь медленно села. Рот приоткрыт. Глаза стеклянные.
— А я знал. Но молчал. Думал, уляжется. Но сейчас понял — если не скажу, потеряю Лену. А я не хочу её терять.
Лена медленно повернулась к мужу.
Он подошёл к ней. Взял за руку. Тихо. Почти незаметно. Но это было впервые за долгое время — жест без оглядки.
— Тогда скажи маме, что у нас не гостиница.
Он обернулся к матери:
— Мама. Твоя помощь давно перестала быть помощью. Это диктат. Манипуляции. И я с этим заканчиваю.
— Я… я просто хотела, как лучше… — прошептала Валентина Михайловна.
— А получилось, как всегда, — тихо сказала Лена.
Через час Валентина Михайловна уехала. С большим чемоданом и взглядом, полным обиды.
Через неделю Таня сняла комнату в коммуналке.
А Лена и Андрей делали ремонт в спальне. Вместе. Без советов. Без леопарда. Без ваз.
Поздно вечером Лена сидела на балконе с чашкой чая. Андрей рядом.
— Ты правда был готов к разводу? — спросил он, глядя на неё.
— Ещё как. У меня даже речь была подготовлена. Хотела прочитать её тебе с утра. С цитатами.
— Хорошо, что я пришёл раньше, — усмехнулся он.
— А ещё лучше — что ты наконец пришёл сам.
Она кивнула. В окно дул ветер. Впервые за долгое время — не сквозняк, а просто ветер. Свежий. Обнадёживающий.
