После этого скандала я решила взять дело в свои руки и начать собственное расследование. Села за документы, вчитывалась в каждую строчку, каждое мелкое условие, пока не нашла то, что меня ошарашило — странную оговорку в завещании. Бабушка оставила квартиру мне, но с обязательным условием — я должна заплатить Ольге Сергеевне сумму, почти половину стоимости жилья!
Я чуть не подавилась чаем. Бабушка никогда не была из тех, кто считает деньги до копейки. Да и свекровь моя никогда прямо не говорила о каких-то долгах. Всё выглядело как тщательно спланированная афёра.
И тут меня осенило — Иван и Ольга Сергеевна, мать моего мужа, наверняка работают вместе. Они хотят выманить у меня квартиру, потом продать и поделить бабло. Я чувствовала себя преданной, как последний лох.
Поздней ночью, когда Иван уже спал, я взяла его телефон и случайно увидела переписку. Они с Ольгой Сергеевной обсуждали детали сделки, сумму, способы уговорить меня подписать бумаги.
— Дорогая, ты просто идеальна, поможешь дельце закрыть, — писал Иван.
— Не волнуйся, сынок, я знаю, как с этой дурочкой разобраться, — отвечала свекровь.
Слёзы подкатывали к глазам, в душе всё взрывалось от злости и отчаяния. Мой муж, мой защитник, оказался мерзким предателем, а свекровь — хищной манипуляторшей.
Той же ночью я решила: хватит молчать, хватит терпеть. Я буду бороться за свою квартиру, за свою жизнь, за свободу.
На следующий день я пришла в нотариальную контору и рассказала всё нотариусу. Он внимательно выслушал и посоветовал обратиться в полицию с заявлением о мошенничестве.
Когда рассказывала полицейскому свою историю, почувствовала, как с меня свалилась тяжёлая ноша. Я больше не была одна. Со мной была правда и закон.
Вернувшись домой, меня ждал Иван. Взбешённый, как тигр, он схватил меня за руку:
— Что ты натворила?! — заорал, — Ты в полицию заявила? Ты предала семью!
— Предала? — вырвалось у меня, — Это ты меня предал! Ты и твоя мать!
— Ты ничего не понимаешь, мы хотели помочь! — в отчаянии пробормотал он.
— Помочь? Вы хотели меня ограбить! — холодно ответила я.
В этот момент вошла Ольга Сергеевна, её взгляд был ледяным.
— Что здесь происходит? — спросила она.
— Алеся подала заявление. Подозревает нас в мошенничестве, — сдался Иван.
Свекровь посмотрела на меня с таким презрением, что хотелось ответить ей: «Спасибо, мама, очень мило.»
— Ты пожалеешь, Алеся! — прошипела она и ушла.
Я осталась посреди комнаты, разбитая и уставшая, но с огнём в груди. Впереди была борьба, но я знала — я не отступлю. Справедливость должна восторжествовать.
И пусть мой брак трещит по швам, пусть свекровь и муж планируют свои игры — я уже не та наивная девчонка. Теперь я играю по своим правилам.
Полиция сработала быстро, как будто подгоняли. Ивана с Ольгой Сергеевной вызвали на допрос, и, конечно, они поначалу всю вину отрицали — пытались выставить меня сумасшедшей, мол, сама себе проблемы придумала. Но улик было выше крыши: переписка в телефоне Ивана, показания нотариуса, мои заявления — все говорило против них.
Я сидела в зале ожидания, руки тряслись, платок ворочала, как будто от этого зависела жизнь. Каждый звук с коридора вгонял меня в панику. Было ощущение, что сейчас придет кто-то и скажет — всё, конец.
Наконец, дверь открылась, и вышел полицейский с таким уставшим лицом, будто он сам только что отмотал сто допросов.
— Алеся Иванова? — спросил он, словно проверяя, не ошибся ли. — Ваш муж и свекровь признались в мошенничестве.
