— Но это не помощь, — Аня почувствовала, как голос дрожит. — Вы каждый день указываете, что я делаю не так. Я не могу дышать спокойно.
Тамара Ивановна молчала, её глаза сузились. Аня ожидала гнева или оправданий, но вместо этого свекровь вдруг сказала:
— А ты знаешь, почему я так делаю?
Аня замерла. Вопрос застал её врасплох.
— Потому что я боюсь, — продолжила Тамара Ивановна, её голос стал тише. — Я вырастила Дмитрия одна, после того как его отец ушёл. Я знаю, как трудно быть одной. И я вижу, как вы с Митькой отдаляете друг друга. Я не хочу, чтобы мой внук рос без отца.
Аня молчала. Она ожидала чего угодно, но не такого признания. Впервые за все время она увидела в Тамаре Ивановне не строгую свекровь, а женщину, которая боится за свою семью. Это не решило их проблем, но заставило Аню задуматься.
Вечером Аня рассказала Дмитрию о разговоре. Они сидели на балконе, закутавшись в пледы, чтобы не замёрзнуть. Внизу шумел город, но здесь, в их маленьком уголке, было тихо.
— Она сказала, что боится за нас, — Аня смотрела на огни в окнах соседнего дома. — Что не хочет, чтобы Максим рос, как ты, без отца.
Дмитрий молчал, глядя на свои руки. Потом он вдруг сказал:
— Я тоже этого не хочу. Но я не знаю, как нам дальше жить, Ань. Я думал, развод — это выход. Чтобы все перестали мучиться.
Аня повернулась к нему, её сердце сжалось.
— Ты правда этого хочешь? — спросила она почти шёпотом.
Дмитрий посмотрел на неё, и в его глазах была боль.
— Нет, — признался он. — Но я не знаю, как всё исправить.
Они молчали, и в этом молчании было что-то новое — не гнев, не обида, а попытка понять друг друга. Аня вдруг осознала, что они оба устали от войны, но никто из них не хотел сдаваться.
Через несколько дней Аня предложила компромисс. Они с Дмитрием сели с Тамарой Ивановной и открыто поговорили. Аня попросила свекровь уважать их решения, а Дмитрий пообещал быть более решительным в защите жены. Тамара Ивановна, хоть и не сразу, согласилась попробовать. Она даже предложила переехать в свою квартиру, чтобы дать молодым больше пространства.
— Но я всё равно буду приходить к Максиму, — добавила она с лёгкой улыбкой. — Не выгоняйте старушку.
Аня кивнула, чувствуя, как на сердце становится легче. Это не было идеальным решением, но это был шаг вперёд.
Через месяц жизнь в их доме стала спокойнее. Тамара Ивановна всё ещё приносила свои супы, но теперь спрашивала, нужно ли. Дмитрий начал чаще говорить с матерью, обозначая границы. Аня же старалась не держать обиду, понимая, что свекровь действовала из страха, а не из злобы.
Однажды вечером, когда Максим уже спал, Аня и Дмитрий сидели на диване, глядя на звёзды за окном. Аня положила голову ему на плечо и тихо сказала:
— Мы справимся, Мить. Правда?
Он обнял её и кивнул.
И в этом простом слове была надежда на то, что их семья, несмотря на все трещины, всё ещё может быть целой. Жизнь не стала идеальной, но она стала чуть честнее. И, может быть, этого было достаточно.
