Каждое лето одна и та же история. Как только мы приезжаем на дачу — его родня начинает «неожиданно» тянуться к нам. «Можем заглянуть? Совсем ненадолго!»
«У вас там воздух, солнце, красота…»
«А мы своё привезём!» Своё в их представлении — это купить яблок и чипсов, да каждому по мороженому, которое может и не доехать!
Да-да, именно так. А готовить, накрывать, убирать буду я. Всегда. Потому что так заведено у них в семье.
Мой Сергей вырос в традиционной семье, где женщина — это кухня, уборка и хозяйство, а мужчина — добытчик и повелитель дивана. Его отец до сих пор не притрагивается к посуде и не знает, где в их квартире хранится стиральный порошок.
Свекровь гордится тем, что за тридцать лет брака не дала мужу ни разу самостоятельно приготовить ужин.
«Мужчина должен быть накормлен женскими руками» — её любимая фраза, которую она произносит с таким благоговением, будто цитирует священное писание, ну правда.
И вот мой муж, выросший в таких устоях, искренне недоумевает, почему я не хочу каждые выходные превращать нашу дачу в ресторан для всей его родни. На протяжении пяти лет брака мы ведём эту молчаливую, а иногда и не очень, битву.
Я пытаюсь устанавливать границы, он — их нарушать.
— Анечка, они же наша семья! — глаза такие жалобные, будто я котёнка на мороз выставляю. — Как можно отказывать родным людям? Я же не толпу друзей зову!
Этот взгляд работал первые два года нашей совместной жизни. Потом я научилась сопротивляться.
— Сереж, когда мы покупали эту дачу, мы договаривались, что здесь будем отдыхать МЫ. Не твои родители, не твоя сестра, не твой зять, не твои племянники. МЫ.
— Да они нам помогают!
Это его любимый аргумент. «Помогают».
Когда свёкор объяснял мне, как правильно варить варенье, хотя сам в жизни даже чайник не поставил. Или когда свекровь «помогала» мне накрывать на стол, комментируя, что в приличных домах она в свое время скатерть гладила для свекрови с крахмалом, а из пластиковых стаканов пить не прилично.
— Ага, как в прошлый раз: твоя сестра сядет с детьми, которые орут и носятся, как угорелые. Твоя мать будет сидеть с видом королевы и командовать, как мне что делать. Твой отец начнёт делить людей на «женщин у плиты» и «мужчин у мангала».
А твой зять, как только достанет свою бутылочку, опять начнёт травить анекдоты времён Хрущёва. А ты будешь хвастаться новым телефоном и рассказывать, какой ты успешный стал. А я — снова на кухне. НЕТ, спасибо!
Я помню, как в прошлый раз к ужину приготовила три салата, основное блюдо, гарнир и десерт. А свекровь с невинным видом спросила: «А фруктов разве не будет?». И Серёжа радостно закивал вместе со всеми.
И я же пошла в магазин за фруктами, пока они сидели в беседке и попивали чай со сладостями, которые я же и испекла накануне.
Мне кажется, наш брак — это бесконечная война за равноправие. Я работаю столько же, сколько и он. Я зарабатываю столько же как и он. А когда мы начинали встречаться, он казался таким прогрессивным!
Раньше, когда ухаживал, соловьём разливался про равные отношения и партнёрство. Красивые слова говорил, прямо заслушаешься! А как кольцами обменялись — будто подменили человека. Постепенно, шаг за шагом, превратился в папашу своего.
Теперь прошу его просто тарелку помыть — он на меня смотрит с таким страданием, словно я его прошу вброд через Северный полюс пройти. И ведь никакого сверхъестественного подвига не требую — всего лишь за собой посуду в раковину отнести! А он делает такое лицо мученика, что впору икону писать «Святой Сергий у раковины страдающий».
